Хрустальная сосна
Шрифт:
Сова, или кто это был, крикнула еще раз - теперь мне показалось, прямо над нашими головами.
– Да вон она!
– тихо проговорил Славка.
– Где?!
– я вытянул шею, всматриваясь.
– Ниже смотри… Прямо перед носом…
Я повернул голову - и увидел сову на ветке в полутора метрах от нас. Сидела она вроде бы спиной к нам, но круглые глаза-плошки с немым вопросом смотрели прямо на меня.
Прежде я никогда не видел живую сову, хотя и бывал в разных местах. Мы обошли ветку кругом - сова следила за нами, поворачивая голову как на шарнире. Сова была небольшая, даже совсем маленькая - размером с кошку - она столбиком сидела на корявой ветке, и ее длинные, гладкие, прямо-таки стальные когти, торчавшие
– Смотри-ка, не боится нас совсем, - удивился я.
– Еще светло, и она нас плохо видит. К тому же у нее в природе нет врагов, и она вообще не привыкла бояться.
– Кажется, даже потрогать ее можно…
– Не советую, - возразил Славка.
– Вцепится - палец запросто перекусит.
Я сорвал длинный стебель тимофеевки и пощекотал шершавым венчиком пеструю совиную грудку. Она вскинулась, щелкнула клювом, зашипела по-кошачьи, а потом хлопнула мягкими крыльями и бесшумно перелетела повыше. Ноги ее смешно свешивались вниз, словно не убранное в полете шасси.
– Слушай, здорово…- вздохнул я.
– В первый же вечер увидели настоящую сову. А еще вчера пеклись в городе… Издали раздался протяжный металлический звон.
– Похоже, на ужин сзывают, - сказал Славка.
– Вот теперь можно возвращаться.
– Не боясь, что там сунут в руки топор или пилу, - добавил я.
– Ну разве миску с какой-нибудь несъедобной дрянью. Но здесь такое можно пережить. И мы пошли выбираться из чащобы.
За ужином все наконец перезнакомились.
Всего нас приехало тринадцать человек - восемь ребят и пять девушек. Рыжую красотку на самом деле звали Викой. Ольга с обручальным кольцом, действительно была замужем, о чем сразу сама объявила. Молоденькой Люде оказалось в самом всего семнадцать лет, она этим летом окончила школу и устроилась секретаршей к начальнику Славкиного отдела. Приобретать профессиональные навыки ее послали в колхоз.
Командир в выгоревшей штормовке оказался Сашей. Тут же, за ужином, он распределил нас по сменам. Работать предстояло на агрегате витаминной муки - постоянно действующем сельскохозяйственном аппарате с непрерывным дневным циклом. Каждый день, без выходных, двумя бригадами по четыре человека в смену. В одной бригадиром был сам Саша, в другую он назначил Володю - худощавого, молчаливого и слегка седоватого парня лет тридцати. Обсудив все за и против, постановили менять смены через три дня.
Сашина бригада могла идти завтра только во вторую, поскольку с утра ему предстояло решить какие-то вопросы в правлении. Мы со Славкой записались к Володе: он понравился мне своей незаметностью, спокойствием и наверняка отсутствием склонности к не всегда разумным решительным действиям, которую я уже имел удовольствие наблюдать у командира. Оставалось найти для нас четвертого.
– Давай с нами, - предложил я Лаврову.
– Не…- он махнул рукой.
– С утра сразу вставать… Неохота, лучше во вторую пойду.
– Я пойду с вами в первую, - вдруг вызвался тот парень, что с утра показался мне противным.
Мягко говоря, я этому не обрадовался; уж больно противной показалась его морда. А небольшой жизненный опыт подсказывал мне, что в действительно поганом человеке именно лицо обычно бывает наименее поганой его чертой. К тому же имя у него было скользкое, одно из не любимых мною - Аркадий. Под стать физиономии, думал я, глядя на него. Да нет, конечно, не в имени тут дело - просто он мне не нравился, и я ничего не мог с собой поделать. Мне просто ужасно не хотелось работать с ним в одной бригаде, но вариантов не было. поскольку все прочие оказались любителями поспать и не хотели в первый же день вставать спозаранку. Скрепя сердце я сказал себе, что ситуация от меня не зависит, что общаться с ним не буду вообще - ведь в бригаде у меня есть верный напарник Славка - и вообще мне с ним не детей крестить, а всего
В одном все-таки повезло: мы оказались в разных палатках. Кроме очевидного Славки, со мной устроились Лавров и Гена-Геныч, тот самый симпатичный усач с золотым зубом.
Во вторую смену, кроме двух Саш - которых сразу разделили на Сашу-К, то есть командира и просто Сашу - и Геныча, туда попал еще и Костя. Тот самый здоровяк в тельняшке, что победил автобус. Воодушевленный распределением прозвищ, да еще при наличии имени и тельняшки, народ сразу окрестил его мореходом. Девушек отправили на прополку в одну смену, с утра. И еще кто-то должен был готовить еду: колхоз обязался кормить нас днем на полевом стане, а для завтрака и ужина выделял продукты. Подкинутая кем-то из парней невероятно умная идея сделать одну из них поварихой на весь месяц вызвала бурный протест.
– Если хотите, сами кого-нибудь из мужиков выделяйте в повара на весь месяц, - за всех высказалась Тамара, грозно встряхивая своими мощными телесами.- А мы с удовольствием его собачью смену на любом агрегате по очереди отработаем.
Поднялся такой гвалт, что никто никого уже не слышал и не слушал.
– Ну все, пошла езда по кочкам!!!- заорал Саша-К, громко стукнув железной плошкой по столу.
– Все. Решаем так… И кухонная работа была разбита на парные дежурства по три дня, как наши смены. Тут же возник очередной неразрешимый вопрос: как справедливо разбить на пары пять девушек - но тут встала секретарша Люда и, потупив вздернутый носик, заявила, что готовить вообще не умеет, даже к газовой плите близко не подходила, а уж к этой и подавно. Все посмотрели на нее с презрительной жалостью, кто-то из девиц радостно съязвил насчет счастья ее будущего мужа, но зато сразу определились поварские смены. Первыми взялись дежурить Тамара и Ольга.
После решения всех организационных моментов Аркадий сорвался с места и убежал к себе в палатку. Вернувшись, со стуком выставил большую химическую бутыль с прозрачной жидкостью. Я даже удивился, как она поместилась в его рюкзаке.
– Так, мужики, все ясно с вами, - поморщился Саша-К.
– Значит, без этого никак нельзя обойтись? Хроники убогие…
– Ну, так начало нашей совместной трудовой деятельности, - ответил Аркадий, пощипывая свою гадкую бородку.
– Значит так. Если уже в самом деле душа в заднице горит - выпивайте все в первый день, - сказал командир.
– Хоть до успячки допивайтесь. Но - чтоб потом ни-ни. Никаких эксцессов. Ясно?! Меня в парткоме предупредили. Поэтому давайте так: вы тихо, и я тихо. Идет?
– Какие могут быть эксцессы?!
– усмехнулся Аркадий, отворачивая тугую крышку.
– Что мы, алкаши, что ли… По сто грамм всего и будет. Давайте - быстро сдвигаем кружки!
Но никто не торопился.
– Ну чего вы телитесь? Давайте - испаряется же добро!
– А может, не надо?
– нерешительно пискнул кто-то из девчонок.
– Надо, Федя, надо…- Аркадий категорически рубанул ладонью.
– Вот ты чего отказываешься?
– обратился он почему-то ко мне.
– Все пьют, а ты не хочешь? Откалываешься от коллектива? Парткома испугался? Я пожал плечами.
– Аа… - усмехнулся он.
– Ты, наверное, вообще не пьешь.
– Почему не пью?
– возразил я, ощутив обиду, словно этот сморчок уличил меня в чем-то очень позорном.
– Пью. Но не всегда. И… Не со всеми.
Сказав последние слова, я тут же спохватился: ведь их можно было понимать и так, что я отказываюсь пить с нашей только что сложившейся колхозной компанией, хотя имел в виду одного лишь Аркадия. Нависла неловкая тишина.
– Вот что, мужики, - вдруг сказал Славка.
– Коли так пошло сразу, то давайте с самого начала и уговоримся: пьянство считать мероприятием добровольным и никого к нему не принуждать.