Хрустальная сосна
Шрифт:
– А вообще-то, - продолжал Рогожников, откинув со лба черные волосы, что всегда у него выходило как-то вызывающе, напоминая революционера или анархиста из старого фильма.
– Я бы не против съездить был. Денег поднакопить никогда не вредно.
– Каких денег?
– не поняла Виолетта.
– Разве там много платят за работу? Раньше, как мне кажется. там вообще ничего не платили.
– Так и сейчас не платят, - пожал плечами он.
– Но там кормят бесплатно и магазинов нет. А здесь тем временем зарплата бежит. Вот и получается экономия за целый месяц.
–
– Вам что - есть нечего?
Сытый голодного никогда не поймет, - подумал я, но вслух ничего не сказал.
Рогожников тоже не ответил, лишь потупился и спрятался за кульман.
– Так что, Илья Петрович - вы меня отпустите?
– напомнил я о себе.
– Отпустить?… Отпустить, конечно, можно… Только зачем вам так рано? Вас что, жена в дорогу собрать не может?
– Жены у него нет!
– быстро ответила из-за шкафа Виолетта.
– То есть как нет?
– смутился начальник.
– Евгений Александрович…
– Да нет, Илья Петрович, - серебристым девичьим голоском засмеялась она.
– Не судите своим опытом… Жена у него в экспедиции на все лето.
Вот это женщина… В душе я восхитился. Она знала все и про всех - абсолютно. Я вроде на работе никому не говорил, что Инна в экспедиции, уже давно бродит по невероятно далеким сопкам Приамурья. И про то, что от начальника жена ушла - тоже вперед всех в свое время узнала…
– Ну если нет жены…- покачал головой начальник.
– Тогда, конечно, можно. Только как вы, Евгений Александрович, через турникет пройдете в такое время?
– Ну вот, опять начинаются кошки-мышки, - подумал я.
– "Я-то пожалуйста, но вахта вас просто так не выпустит, прогул запишет, и так далее…" Знает ведь, что вкладыш свободного прохода один на всю группу…
– Как-нибудь уж пройду, - пожал плечами я.
– По-пластунски, в крайнем случае.
– Пусть вкладыш возьмет, - пробасил со своего места Мироненко.
– Завтра утром перед отъездом отдаст кому-нибудь из нас.
– Вкладыш…- протянул начальник.
– Можно, конечно…
– Нельзя, - отрезал я его благую попытку.
– Отъезжаем не от нашего корпуса, а от административного.
– Н-да…- начальник покачал головой.
– Проблема.
Виолетта молча стучала за шкафом карандашиком. Ей-то был известен тысяча и один способ проникновения через проходную в любую сторону в рабочее время без вкладыша и даже без пропуска. Она пользовалась своими тайными методами каждый день, под прикрытием дел в других секторах бегая на волю то за сметаной, то за сапогами, то еще за какой-нибудь хреновиной. Но умениями своими она никогда не делилась. Иначе ими стали бы пользоваться все, и это перестало бы сходить ей с рук.
– Проблема, - повторил начальник, любивший потянуть бодягу, придавая значительность любому пустяку.
– Проблема… А сами вы что можете предложить, Евгений Александрович?
– Я?… А знаете что - выпишите мне местную командировку, - наглея, предложил я.
– На полдня. В тот же административный корпус. Или на завод. И все будет шито-крыто.
– На завод? Хм…- начальник
– Ну вы и жохи, молодые… Мы в ваши годы так ловчить не умели. Я молчал. В общем-то я ничего не терял. И, честно говоря, не очень-то мне и нужно было уходить пораньше; чтоб собрать на завтра рюкзак хватило бы получаса вечером. Просто сегодня, накануне отъезда, мне вдруг невыносимо осточертела наша комната, мой стол и кульман, и захотелось просто убежать пораньше, чтоб не отсиживать последние несколько часов.
– Ладно, - неожиданно согласился начальник.
– Выпишу. Можете с обеда не возвращаться.
– Спасибо, Илья Петрович, - искренне сказал я.
– Будет вам…- начальник улыбнулся.
– Я тоже иногда бываю человеком… Надолго едете?
– На месяц. До первого августа.
– На месяц… Н-да. Когда вернетесь, я буду в отпуске. Не забудьте про чертеж изделия, который мы должны подготовить к сентябрю.
– Не забуду, - кивнул я.
– Как вернусь, сразу за него и возьмусь.
По- стахановски.
– Начальником вместо меня на это время останется Юрий Степанович, - он кивнул в сторону кульмана, из-под которого торчали стоптанные Мироненковские кроссовки.
– Он вам поставит точное задание.
– Хорошо, Илья Петрович…
– И сегодня, прошу вас - мы уже много проболтали… Закончите, пожалуйста, до обеда ту спецификацию, что я дал вам в понедельник. Сможете?
– Она почти готова. Чуть-чуть осталось. Я же знал, что в колхоз еду.
– Приятно иметь дело со знающим человеком. Значит, договорились. Вы мне спецификацию - я вам командировку. И он снова застучал на калькуляторе.
Колхоз всегда представлялся мне благом.
Хотя даже многие ровесники туда ездить не любили и с зимы готовили справки о различных болезнях. А если справки не спасали: бывало, что разнарядка выпадала большой и посылали всех - то ехали туда, как на каторгу.
Я же выезды в колхоз любил и не боялся в этом признаться. В институте ездил без отвращения, а уж оба лета, что работал в НИИ, рвался туда сам. Ведь отпуска молодым - то есть не достигшим сорока лет - сотрудникам в нашей организации давали в такое время, когда никто другой не соглашался: грязной тоскливой осенью или ранней, столь же грязной и холодной весной.
Так что эти поездки были для меня чем-то вроде выдранного у начальства летнего отпуска, возможности провести лучший месяц года на природе.
Я, конечно, в общем-то был достаточно ленивым - как любой нормальный человек - но с детства любил физическую работу, особенно не слишком тяжелую и перемежающуюся с приятным времяпровождением. Может быть, потому, что судьба сделала меня работником умственным. Но ничто, как мне казалось, так не помогало здоровью, как две - а еще лучше четыре!
– недели на свежем воздухе, с подъемом в строгие утренние часы, грубой простой пищей, ежедневной регулярной работой и ежевечерними песнями под гитару у неизменного костра… С этим не мог сравниться никакой турпоход, не говоря уж про пансионат или дом отдыха… Правда, в последних я вообще никогда не бывал, только слышал, что таковые существуют.