Хрустальная сосна
Шрифт:
Затем опять застряла трава в бункере, и опять пришлось разгребать - теперь это делали уже мы с Володей.
И так продолжалось до полуночи. Первая смена веселилась за ужином: они дали сто девяносто мешков. Мы же, как ни старались, на шесть мешков не дотянули даже до нормы.
Когда мы вернулись в лагерь, то, казалось, у меня не хватит сил даже перевалиться через борт грузовика Но я все-таки взял полотенце и поплелся к реке. Быстренько разделся и замер у кромки воды, дрожа перед ее заведомо лихорадочным холодом. Но вода оказалась на удивление теплой. Ласковой, как парное молоко. Словно это была уже другая вода, другая река, другой перекат…
Я уцепился за большой круглый камень, лежавший на дне, и дал течению вытянуть себя вдоль берега.
Чуть ниже, за ивами, что росли под перекатом, слышались веселые голоса, визги и смех. Слова тонули в шуме воды - но я их все-таки узнал: это были наши девчонки.
– Эй, девчонкии!!
– крикнул я, подняв голову над водой.
– Купаетесь?
Вопрос был самым дурацким, но голоса сразу затихли, будто кто-то выключил звук.
– Ой… Кто тут?!
– через пару секунд отозвался испуганный голос Ольги. Я угрожающе завыл.
– Женя, ты что ли?
– неуверенно прокричала невидимая Катя.
– Я самый!
Девчонки закричали все разом что-то неразборчивое, а потом опять раздался голос Кати:
– Жень, слушай… Не плыви сюда, ладно?
– А что вы там делаете? Золото моете?
– Нет, серебро, - со смехом ответила Тамара.
– Понимаешь! Мы тут! Это самое!…- крикнула Вика.
– Да что он - не мужик, не поймет, что ли?!
– Тамара захохотала.
– Голые мы тут купаемся, голые!!!
И опять зазвенел над рекой многоголосый смех.
– Так ты не плыви сюда, ладно?
– озабоченно повторила Катя.
– Ладно!
– крикнул я.
– Я и не плыву вовсе. А на дне лежу! И не вижу вообще ничего!
– А мог бы и посмотреть, между прочим, - посетовала Тамара.
– Тем более, тебя вряд ли чем удивишь, - с серебристым смехом добавила Вика.
– Как мне ка-ажется… От ее голоса и слов меня бросило в жар.
Девчонки снова завизжали, было слышно, как они колотят по воде руками.
Вот и разберись с женщинами, думал я, покачиваясь на быстрой струе. Казалось бы, разделись - так и плескались бы себе тихонько, не привлекая внимания. Но нет - надо обязательно кричать на всю округу, что они именно голые, привлечь внимание мужчины, а потом заявить, чтобы он не вздумал подсматривать. И если бы я, нарушив обещание, тихонько к ним подплыл, они подняли бы шум до луны, но неизвестно чего больше - испугались бы или обрадовались. Честно говоря, в какой-то момент меня посетило желание сплавать-таки к ним и напугать своим внезапным появлением. Тем более, что как правильно отметила Вика, удивить меня ею было уже невозможно. Тамаре, судя по всему, тоже понравилась бы такая моя выходка. Вероятно, и Ольга пережила бы ее. Но… Но среди них плескалась Катя. Подсматривать Катину наготу казалось мне недопустимым- настолько глубокой и чистой выросла моя привязанность к ней. Я даже в купальнике ее стеснялся рассматривать - в отличие от всех прочих девиц… Это могло показаться смешным - и так оно и было - но все складывалось именно так…
Все- таки против воли я вслушивался в призрачно несущиеся над водой голоса. Мне показалось, я снова различил смех Вики. Я вспомнил нашу недавнюю прогулку, и мне стало жарко. Но в глубине души я не сомневался, что поступил правильно. Иначе бы потом весь остаток колхоза сожалел и на Вику не мог смотреть без раскаяния…Вода полностью меня оживила. Шагая от реки к лагерю я чувствовал себя так, будто успел где-то даже поспать У костра, как обычно, уже собрался весь лагерь. И даже гитара моя лежала наготове. Играть больше никто не умел -только Саша-К чуть тренькал, но при этом так стеснялся свой неумелости, что хватало его на одну песню. Поэтому народ пока танцевал. Аркадий сразу ушел в палатку и не показывался на глаза. Может, у него и правда нога болит, - подумалось мне, и зря мы на него бочку катили… Володя посидел у костра минут десять-пятнадцать, обхватив колени руками и тяжело положив на них голову, потом пошел спать, А еще минут через десять - видимо, переждав для верности - вылез Аркашка. Здоровый и бодрый,
– Бригадира, значит, боится, а мы со Славкой не счет. Словно мы негры, обязанные за него вкалывать… Я хотел поделиться этой мыслью со Славкой, но он куда-то исчез.
Наверное, ушел пить молоко или тоже завалился спать. Народ устал от быстрых танцев; Костя-мореход поменял кассету. В темноте зазвучал голос Джо Дассена. И откуда только нашлась тут такая старая запись? Я слушал, и душа моя наполнялась томительной, темной тоской. Грустью старой, уже почти умершей памяти. Когда я учился еще на первом курсе - а Инна, соответственно, на втором, - я приходил к ним в университет на вечера. Целыми вечерами напролет мы танцевали с нею под одного лишь, по много раз повторяемого Джо Дассена… В нашем институте уже тогда начали входить в моду дискотеки - исчадие нарождающегося компьютерного века - но в университете по старинке все еще чередовались обычные быстрые и медленные танцы. Танцевать я никогда по-настоящему не умел - о чем можно было сожалеть теперь, глядя на изящные па, которые запросто выделывали Лавров с Ольгой. Но переступать с ноги на ногу в такт вкрадчивой мелодии мог, а когда рядом, смутно белея во мраке золотистыми волосами, переступала моя будущая жена Инна - то ничего лучшего мне и не желалось. Сейчас мне почему-то было больно и грустно вспоминать то время, хотя лет прошло вроде бы совсем немного… А народ танцевал вокруг костра.
По- прежнему жадно не расставились Тамара с Геной и Ольга с Саней. Мореход приглашал то Вику, то Люду -видимо, так и не мог между ними выбрать: Вика, несомненно представлялась более аппетитной, но Люда, в силу своей молодости, оказывалась более доступной. Даже Саша-К, отбросив солидность, топтался среди других пар со свободной из девиц. Я хотел было потанцевать с Катей, но ею неотступно овладел Аркадий. Он крепко и по-хозяйски притискивал ее к себе, Катя упиралась локтями в его грудь, отталкивая его. Или мне это показалось? Да нет, не показалось. Танец кончился, Катя выскользнула из его объятий и быстро пошла мимо костра в темноту. Но музыка, не делая передышки, заиграла опять. Аркашка догнал ее на ходу. Судя по всему, Кате не хотелось танцевать. Вообще или с Аркашкой - вероятно, все-таки именно с ним. Он опять облапал ее, как свою собственность, а она опять отталкивалась, но все-таки танцевала. Этот хлюст уже переходит все границы, думал я, глядя на согнувшуюся Аркашкину спину. Врезать бы ему по морде, что ли? Просто так, для профилактики… Да нет, конечно - мое-то какое дело, в конце концов? Я отвернулся, глядя в огонь, и вдруг встретился глазами с Викой, которая сидела на бревне напротив меня. Во мне вдруг колыхнулось желание пригласить ее на танец, обнять и прижать к себе, и вдруг зачем-то ощутить ее рядом… Я встряхнул головой, отгоняя наваждение.
Музыка смолкла. Катя решительно оттолкнула Аркашку и убежала в сторону кухни.
Через пару секунд началась следующая медленная песня. Постояв в нерешительности, Аркашка склонился к Вике. И вдруг мне стало нестерпима сама мысль, что сейчас этот гаденыш точно так же схватит ее, Вику, которая недавно предлагала себя мне, и от которой я - возможно, будучи все-таки наивным дураком - отказался, храня святую верность своей жене…
– Ну что, Каша, в рот тебе дышло, - непринужденно сказал я, поднявшись и заступив ему путь.
– Ножка-то твоя, видать, прошла уже, а?
Аркадий не ожидал от меня такого выпада. Он даже остановился, переводя взгляд с меня на Вику и обратно.
– Так ножка-то твоя не бобо?
– повторил я уже громче.
– Если ты беременна, то это дело временно, - невпопад ответил за него Саша-К, не знавший подоплеки разговора, но желающий ввернуть веское слово.
– А если не беременна - то это тоже временно. Я грубо засмеялся, глядя в Аркашкины глаза.
Вика встала и выключила магнитофон.
– Э-эй, ты что?!
– закричал мореход, продолжая крепко сжимать бедра маленькой Люды.
– Что там случилось?!