Хрустальная удача
Шрифт:
В ответ на эту тираду Джон Смит слегка порозовел, развернулся на каблуках и двинулся, то и дело увязая в песке, к ожидающим приказаний людям.
Сэр Фрэнсис Кроуфорд шел впереди растянувшихся цепочкой людей, словно и не интересуясь, шагает ли за ним кто-нибудь следом. Можно было подумать, что и сейчас он не оставил своей отвратительной манеры надмеваться и насмешничать над окружающими людьми и что он, по своему обыкновению, презирает столь простое общество. Но на самом деле Кроуфорд вел себя так по другой причине. Впереди их ждали большие испытания и потери и как неизбежность гибель множества людей. И наверняка, это будет сопровождаться муками, болью и страданием. Зачем привязываться к тем, кто все равно
Впрочем, пока все до одного человека из отряда держались с воодушевлением. Многие впервые оказались в этих краях и теперь оглядывались по сторонам с большим любопытством. Необхватные стволы неведомых деревьев церковными колоннами уходили ввысь, создавая над головами непроницаемый для солнца шатер, — все вызывало восторг у необразованных и простодушных людей. Другие, которым уже приходилось бывать в далеких краях, наоборот, держались настороженно, оглядываясь не с целью доставить наслаждение чувствам, а чтобы вовремя обнаружить возможную опасность.
Однако для тех и других Новая Гвиана была загадкой, книгой за семью печатями, горячечным сном, вызванным излишками выпитого накануне дешевого рома.
Кроуфорд заранее выбрал четырех добровольцев и назначил их разведчиками. Они должны были сменять друг друга каждые шесть часов днем и три — после захода солнца. Как не хватало ему сейчас верного Потрошителя, без которого он в подобных предприятиях ощущал себя как без рук! Одно утешало его: глупышка Харт будет под надежным присмотром опытного товарища. Главное, чтобы эта пылкая юная натура не выкинула какой-нибудь кунштюк в поисках очередного подвига. Кроуфорд тяжело вздохнул и отмахнулся срезанной веткой от какого-то тяжелого насекомого, упорно норовившего приземлиться ему на шляпу.
Он решил пройти через болота, отделяющие их от крупного притока Ориноко, спуститься по нему практически до редукции и, высадившись неподалеку, разбить лагерь возле земель, ей принадлежащих, благо губернатор снабдил его целой кипой бумаг, благодаря которым он спокойно может пребывать в землях миссии. Зачем ему это было надо, он и сам не знал. Может быть, бессмысленное, но непреодолимое желание приблизиться к тому, кто растерзал ему сердце, а возможно, и неосознаваемое желание отомстить… Бог знает, почему его так непреодолимо тянуло туда, с тех пор как он узнал, что отец Франциск там. Он изменил маршрут еще и потому, что в это время года, вскоре после окончания сезона дождей, окрестности были просто непроходимы, превратившись в болота. И возможно, проще было добраться по протоку, пригодному для плавания на плотах, до обжитых мест, там дождаться засухи и двинуться дальше либо по обмелевшей реке, либо вдоль нее. В конце концов, там, где прошел Рэли, пройдет и он.
Он шагал и шагал без устали, словно пытался убежать от своих тяжелых мыслей, пока офицер Мортон не сдался и не напомнил ему о привале.
Расположились лагерем под большими деревьями. Негры-носильщики вместе с солдатами мачете прорубили место для стоянки. Буквально через несколько десятков ярдов начинались болота. Об этом свидетельствовало утробное кваканье лягушек, и возросшее количество насекомых, и влажность почвы под ногами.
Разложили костры. Чилан принес Кроуфорду большую убитую из лука птицу в ярком оперении. Кроуфорд погладил парня по голове и уселся на тюк, прижимая к себе щенка. От усталости тот крепко заснул прямо на руках у хозяина. От его тельца веяло какой-то уверенностью, домашним теплом и уютом. Кроуфорд пальцем поглаживал его шелковистую макушку и, казалось, не замечал ничего вокруг. Иногда он поднимал голову и мрачно всматривался в темную стену
Кроуфорд зло мотнул головой. Вряд ли стоило сейчас беспокоить воспоминания о призраках. Они только пугали и сбивали с толку. Наверное, сама атмосфера этой проклятой земли способствовала тому, что мысли текли в определенном направлении.
— Дьявольщина! — пробормотал Кроуфорд. — Нужно было просить у отчима священника. Падре сейчас пригодился бы нам куда больше шпиона-пуританина.
Одно его утешало: никто его в эту минуту не слышал. Кроуфорду самому не нравились мысли, которые лезли ему в голову. Он видал отъявленных головорезов, которые дрожали и бледнели как дети, когда речь заходила о вещах, неподвластных человеческому разумению.
Неподалеку горел костер, предназначенный для офицеров, и вскоре на нем уже кипела похлебка из маиса и подстреленной дичи.
— Нужно как-то подбодрить эту чертову команду! — решил он, потихоньку наблюдая за отрядом. — Что-то они там притихли. В тишине как раз в голову лезут самые пакостные мысли. Потрошителя на них нет… — при мыслях о своем боцмане Кроуфорд снова помрачнел и задумался, не заметив, как к нему подошел Мортон.
— Позвольте обратиться, сэр, — предупредительно спросил он, — что вы предпочитаете перед ужином? Глоток «синего дьявола» [17] или местный ром?
17
Жаргонное название можжевелового джина, прозванного так за синюшный оттенок.
— Все равно, офицер, — против своих намерений равнодушно бросил Кроуфорд, не имея сил изображать бодрость. — По правде говоря, здесь дело не в качестве, а в количестве. Добрая фляга любой влаги, лишь бы та могла гореть. Это позволяет забыться, и несколько часов ничто в мире не в силах потревожить вас в эти моменты истинного душевного благодушия. Но в наших с вами обстоятельствах это непозволительная роскошь.
Сэмюэл Мортон посмотрел на него с удивлением.
— Простите, сэр, но мне никогда не хотелось добровольно впадать в забытье, — твердо сказал он. — А стаканчик доброго джина всегда поднимет настроение.
— Вы счастливый человек, Мортон, — заметил Кроуфорд. — Или нет. Счастливых людей не бывает. Вы пуританин, не так ли?
— Да, сэр.
— Тогда вам стаканчик не повредит.
Офицеры ужинали вчетвером — кроме Кроуфорда и Мортона на коряге разместился Джон Смит, по своему обыкновению неразговорчивый, и лейтенант Фьюджин, молодой человек лет девятнадцати, слегка напомнивший Кроуфорду Уильяма Харта своим нездоровым азартом.
Это воспоминание снова задело какую-то струну в душе Кроуфорда. Он не стремился к нему привязываться и не делал ничего, чтобы привязать Харта к себе. Близкие отношения чреваты сильной болью — так оголенный нерв реагирует на малейший раздражитель в сотни раз сильнее. Случайное знакомство… Пылкий юноша, воскресивший в памяти тщательно забытую молодость. В достаточной степени образованный, обладающий отзывчивой и живой душой, он в какой-то мере скрашивал однообразное общество моряков и разбойников. Эта тупая, кровожадная и в своей этой кровожадной тупости все равно серая масса порой очень утомляла Кроуфорда. Без Уильяма Харта он чувствовал себя одиноким. Странно, не правда ли?
И где он сейчас? Этот вопрос периодически мучал Кроуфорда, как мозоль, наступив на которую ты невольно вздрагиваешь. Пробирается в джунглях? Тонет в болоте? Умирает от малярии? Торжествует на подступах к кладу?
Так или иначе, но Кроуфорд твердо верил, что им суждено встретиться.
Бедняга Харт: как бы карта не оказалась непосильной ношей для его юношеских плеч. Под таким грузом гибли и куда более опытные и отчаянные люди. Любой ценой надо найти его и спасти. Не хватало еще потерять последнего человека, к которому он питал добрые чувства.