Хрустальные осколки
Шрифт:
– У нас есть прачки. Почему вы носитесь с покрывалом Его Темнейшества в такой поздний час? Гости уже отдыхают, а вы шумите, – отчитал он Эни.
– Простите, – проронил тот, опустив голову.
– Помогите девочкам прибраться на кухне или идите отдыхать в мою комнату.
– А где она?
– Слева от покоев Его Темнейшества.
Пленник покачал головой. От одной мысли о господине к горлу подкатил тугой ком. Хотелось откашляться.
– Я совершенно не устал, – натянуто улыбнулся Эни и бросился в сторону кухни.
Он ожидал увидеть гору грязных тарелок и трудящихся в поте лица служанок. А те
– На вас лица нет, Эниан, – разрядила обстановку Росалия, постукивая ногтями по чашке с отколотым краешком.
– Как и прически! – добавила Присцилла и сделала глоток напитка. – Все наши труды насмарку.
Служанки осуждающе пробежались взглядом по Эни. Он чувствовал себя таким же потрепанным временем сервизом. Заколка слетела с волос, позволив им рассыпаться по плечам. Далекий от совершенства, Эни оперся спиной о дверь и глубоко вздохнул. Любопытство, застывшее на девичьих лицах, требовало объяснений.
– Там господин с зелеными глазами… Он… – нехотя начал слуга, сверля взглядом начищенную плитку.
– Что он? – ждали продолжения собеседницы.
– Он… Он не давал мне пройти. Принял меня за женщину, – еле выдавил из себя Эни.
Он ожидал сочувствия, призрачного огонька поддержки, но никак не заливистого смеха. От девичьего хохота задрожали стены.
– А, так это же господин Пе Фенде! – просветила Присцилла. – Он всегда такой.
– Он душка! – хихикнула Росалия.
Щеки залились румянцем. Служанки обмахивали себя руками, томно вздыхая. Эни оставалось обеспокоенно моргать, пока девы стекали медом со стульев, словно одержимые.
– Простите, Эниан, мы вас не предупредили насчет господина Пе Фенде, – извинялась Росалия. – В таком виде вам лучше перед ним не появляться.
Тонкие пальчики невзначай поправили юбку. Эни все понял. Повторялась давняя история.
– Я так больше не могу! – закричал он. Служанки замерли с чашками в руках, вылупив горящие глаза.
Эни бросился к столешницам. Мысли громко звенели, как и столовые приборы, которые он усердно перебирал.
«Почему? Ну почему все повторяется?»
Он бережно отращивал волосы с тех пор, как спустился к людям. Длинные косы накапливали внутреннюю силу и подтверждали его статус. Хотелось жить как все, носить безупречно белые одежды и заплетать серебристые пряди. И одним махом лезвия ножа Эни распрощался с прошлым. Пересушенные и оскверненные местной краской волосы рассыпались по вымытому полу.
– Не надо убирать, просто сожгите, – предложил он. И срезанные пряди мгновенно поглотило янтарное пламя.
Эни завороженно наблюдал, как догорает его прошлое, а следом и обиды. Насытившийся волосами огонь постепенно стал гаснуть. Гасли и силы Эни. Он подсел к задремавшим служанкам и провалился в сон.
Следующий день начался с приятной вести. Швея передала для Эни форму, и он с превеликой радостью сменил
Эни всмотрелся в висящее на стене зеркальце в узкой комнатушке Хьюго. Тот предложил переодеваться и ночевать у него. И Эни согласился. Не рябило в глазах от золота. Взгляду не за что было зацепиться: ни картин, ни причудливых узоров. Не лежали стопками книги. Деревянные поверхности сверкали чистотой. Небесный слуга, предавший своего господина, все равно оставался аскетом, не признающим богатство и роскошь. А зажженная сандаловая палочка сохраняла чистой частичку души таинственного хозяина комнаты. Эни глубоко вдохнул аромат родной смолы, как вдруг распахнулась дверь. Маттиас явился раскатом грома, испепеляя пленника глазами-рубинами.
– Сегодня ты сопровождаешь меня в Сожженные земли, – холодно приказал он.
– Но… Почему не Хьюго? Он ведь ваш… – начал возражать Эни, но Маттиас перебил его:
– Никаких «но»! Лови и выходим!
Золотая полумаска, сверкая, полетела в сторону Эни. Он неуклюже поймал ее дрожащими руками. Но Маттиас не успокоился и следом швырнул мантию. Эни подобрал струящуюся ткань и накинул себе на плечи.
– Наденешь маску, когда я разрешу, – скомандовал Маттиас и хлопнул дверью. И Эни ничего не оставалось, как последовать за ненавистным господином.
Пройдя через врата замка, Маттиас остановился и надел украшенную рубинами маску. Эни повторил за господином и спрятал глаза и нос за холодным металлом. Нижняя часть лица оставалась открытой, уязвимой.
Король артистично махнул рукой в сторону, и вспыхнуло алое пламя. Оно крутилось, извивалось, словно змея, и вскоре предстало колесницей с четверкой запряженных скакунов. Эни замер и раскрыл рот. Пламя было живым и податливым, как глина. Сотворенная из огня повозка внушала страх. Эни отшатнулся, испугавшись могущества всепожирающей энергии.
– Пока между нами заключен контракт, Агни не навредит тебе, – успокоил Маттиас, приглашая жестом сесть с ним в колесницу. И Эни недоверчиво расположился рядом с заклинателем пламени. Взмах рукой, и огненное творение взмыло ввысь.
Скачущая по багряному небу колесница осветила усыпанную драгоценными камнями дорогу к замку. Крупные самоцветы замерцали пунцовыми огоньками. С высоты птичьего полета перед Эни открылась панорама – сияющий Золотой замок, окруженный садом с фонтанами и бассейном. Маттиаса явно вдохновил величественный дворец бога Йоганнеса и знаменитые Райские острова. Казалось, архитектор-шпион выдал королю схему Жемчужины Мира богов. Вскоре ухоженные парки столицы сменились невысокими постройками с огненными вывесками в форме губ. Но любопытный взгляд Эни привлекло черное озеро, словно растекшееся пятно туши на карте Ада. Разглядев светлый островок, затерявшийся в водоеме, пленник вздрогнул. Невольно перед глазами всплыли фрагменты жуткого пророческого сна и бледные кости адских существ. Эни нервно сглотнул и перевел взгляд на Маттиаса. Тот погрузился в свои темные мысли, в которых пленнику не нашлось бы места.