Хрустальный ангел

Грохоля Катажина

Или бегала по берегу над речкой, где им запрещалось бегать. Хотя в этом месте река была не шире, чем в других, однако водоворотом туда однажды затянуло даже корову, ее так и не удалось вытащить. «И не дай боже ходить вам туда без взрослых!» И много подобных вещей совершала Иренка без спросу и ведома старших.

Иренка кормила, заглядывала, забавлялась, как только хотела ее душа, а Сара слушала бабушкины вопросы, в которых еще и звучали претензии к ней:

– Куда она пошла?

– Что она делает?

– Почему ты не подумаешь, что надо

застелить ей постель?

– Она чистила зубы?

– У тебя руки чистые?

– Ну где же она есть?

– Почему она еще не вернулась?

– Почему я думаю о том, о чем каждый из вас должен думать сам?

Последний вопрос заставлял всех задумываться, что они такого забыли, но бабушка не помогала им припомнить, и это заставляло всех в семье, кроме Иренки, испытывать чувство вины. И так далее, и так далее.

День начинался c вопросов и кончался также вопросами.

Каждый день звучали одни и те же слова:

– Ну, когда это наконец кончится?

Конечно, тогда еще Сара не понимала, что вопрос этот вполне риторический, чтобы не сказать глубоко философский, и по существу не предполагает ответа.

И та самая бабушка, которая должна была лучше всех понимать Сару, на все ее вопросы отвечала:

– А почему ты это спрашиваешь?

* * *

Сара спрашивала обо всем с самого детства.

– Куда заходит солнце?

– Какого цвета злость?

– Откуда течет река?

– Из чего состоит пушок на перьях у птичек?

– А зачем существуют войны?

– Имеет ли смысл вопрос: «Ты что, не видишь, что этого нет?»

– Как работает провод, если его не видно? И где он есть, если его нет?

– Куда отправился дедушка, когда умер?

– И почему, если он все равно не мог ходить, ведь он был неживой, ему надевали обувь?

– И почему он будет жить вечно, если минуту назад говорили, что его уже нет в живых?

Из всех этих вопросов – два выходили на первый план: «почему и как?»

Влюбленная в бабушку, как в святыню, Сара была уверена в ее абсолютно безошибочном мнении: бабушка знала лучше, чем телевидение, какая будет погода, убирать сено с поля пора – или оно может полежать до субботы. Было известно, что телевизор все врет, а бабушка никогда, и поэтому Сара твердо решила в будущем заняться статистикой, а именно анкетированием людей. Мечтала, когда станет взрослой, задавать людям вопросы и внимательно слушать ответы – чем и будет зарабатывать деньги.

Однажды бабушка ей сказала:

– Авторитетны не те, кто говорит, а те, кто их выслушивает. Запомни это.

* * *

Поскольку Сара всегда была под рукой, в то время как Ирки вечно не было дома, Сара чистила картошку: «Если ты все равно тут болтаешься, то мне поможешь», лузгала зеленый горошек: «Если тебе все равно нечего делать, давай помогай», мыла посуду после обеда: «Как хорошо, что тебя никуда не унесло», драила пол в кухне: «Ну и наносили грязи!»

За что слышала похвалы:

– Какая же ты

хорошая девочка!

И это было приятно, так приятно, что по всему телу разливалось тепло. Сара ощущала, что она не просто милая, но и значимая, и что вообще отличная девочка. Но только появлялась Ирка и начинала что-то рассказывать, показывать, крутиться возле бабушки, кого-то передразнивать, и бабушка уже не замечала Сары. Ирка заполняла собой все пространство.

– Настоящее серебро, – говорила бабушка и смеялась. А «отличная девочка», наклонившись над кастрюлей с аккуратно почищенной картошкой, переставала существовать.

– Куда унесло эту стрекозу-непоседу, ох, отойди от меня, – отмахивалась бабушка от Иренки тряпкой, а та обнимала ее и смеялась. И было видно, что бабушка вовсе не хотела, чтобы Ирка куда-то там уходила. И обе не замечали, что Сара понуро уходит в другую комнату и вообще чувствует себя несчастной и одинокой.

Ох, если бы вот так же – хоть когда-нибудь! – и она могла прибежать, весело рассмеяться, и только от ее вида у стариков бы заблестели глаза, а чтобы Ирка сидела и чистила эту дурацкую картошку, которая так пачкала руки, что их невозможно было ничем оттереть, и чтобы бабушка мимоходом прижимала к себе ее, Сару, чтобы она имела столько же смелости, сколько Ирка, и вообще игнорировала бы недовольную мину бабушки, а только с подкупающе хитрой улыбкой целовала бы ее в щеку – вот если бы она на все на это была способна, и чтобы та самая Ирка сидела и, глядя на нее, говорила: «Сара, ты чистое золото, ты необычная, научи меня быть такой же, расскажи, как это у тебя получается, я так бы хотела быть такой же, как ты».

И тогда, в тот самый момент, когда она в мечтах видела себя прекрасной и необыкновенно привлекательной девушкой – и в умопомрачительном платье – возможно, тогда ей было бы все равно, когда бабушка, сажая Ирену рядом с собой, приговаривала:

– Садись, садись, сейчас Сара мигом слетает и принесет нам кислого молочка, а картошка уже доходит!

Сара усмехалась про себя и послушно «летела» в погреб за простоквашей, ибо в ушах у нее звучали слова Ирки: «Ты такая необычная, такая необычная… такая необычная… я хочу быть такой же…»

* * *

Поток бабушкиных вопросов не иссякал, а ширился, и Сара все более утверждалась во мнении, что очень важная, если не самая важная на свете профессия – анкетирование. Тот, кто задает вопросы, может спросить всех обо всем. На что человек способен, где он живет, о чем размышляет, что любит есть, а чего на дух не переносит, любит ли он читать – или смотреть, и если да, то что и зачем. А также и почему. Все это очень интересовало Сару.

Судьбы мира зависели от вопросов и ответов на них – вот что поняла Сара. Беспокоило ее только одно, что тех, кто анкетирует, нельзя обманывать, а они заставляют очень нервничать людей, задавая им вопросы. Сару также нервировали некоторые вопросы, и потому она решила быть той, кто задает их, а не отвечает.