Хрустальный ангел
Шрифт:
И, охваченная чувством опасности, она резким движением сиганула на верхнюю полку и пихнула мисочку со вкусностями. Пихнула, но она не впихнулась. Мисочка зазвенела, закрутилась в поисках равновесия и с треском шлепнулась в раковину, разлетевшись на мелкие кусочки. Какао с сиропом живописно разбрызгалось, а мороженое таяло среди кусочков зеленого стекла.
В дверях стояла Идена.
– Холера ясна! – вскрикнула Сара от неожиданности.
– Что??? – Идена, оторопев, приросла к полу.
О, ломака! – мысленно возмутилась Сара, я знаю
– Холера ясна! – повторила она уже спокойнее, ожидая ядовитой насмешки над своей «давшей течь» силой воли.
– Сара! – выкрикнула Идена.
– Сара, Сара, – зло передразнила ее Сара. – Я знаю, как меня зовут.
– Ты выговариваешь «р-р-р»!.. – Идена бросилась на кузину. И обняла ее – да так крепко, что Сара мгновенно выпустила из себя все остатки злости, как только сообразила, что с ней произошло. – Ты выговариваешь букву «р-р-р»! – счастливо бормотала Идена.
Компромата на Сару в виде остатков мороженого в раковине вперемешку с битым стеклом она не заметила.
– Я?
– Ты! Какое счастье!
– Холера ясна! – еще раз крикнула Сара и первый раз в жизни сама услышала свое – без сомнения, самое прекрасное на свете – выразительное, сочное «ррр»!
Идена схватила с кухонного стола картонную папку, усмехнулась и прошмыгнула в дверь.
– Я забыла сценарий! Уже убегаю. Как я за тебя рада!
И хлопнула дверями.
А Сара уставилась в раковину: мороженое таяло в темно-красной тине, гранулы какао выглядели до того противно!
Ничего не удалось спасти. Сара открыла кран и пустила воду. Потоком смывало остатки лакомства, а стекло задерживалось на ситечке.
Она тихо попробовала произнести упражнение-считалочку:
– За забором… – и т.д.
«Р» не исчезло. Это не был «забод», нет, это было нормальное мощное твердое «р».
Минуту вслушиваясь в свое долгожданное «р», она закрутила покрепче кран.
– Среди кур на дворе крутился петух в красном мундире, – добавила она смелее. – Боже! Боже! Я говорю!
В связи с этим возможность окончить театральную школу для Сары перестала граничить с чудом.
Не только окончить, но и поступить. Теперь Сару не страшили экзамены. На экзамен она пошла вместе с Гражиной, со своей верной Гражиной, поддерживавшей ее всегда и во всем. У нее был приготовлен кусочек прозы, стихотворение Юлиана Тувима о Еве, а также в памяти все упражнения, выученные с логопедом Янушем Жебжицким, задавая их, он сильно сомневался, что она станет театральной мировой известностью.
У Сары в голове вертелись труднопроизносимые скороговорки типа: «Шла Саша по шоссе и
Но когда она входила в зал, от ужаса у нее подгибались коленки. А когда начала читать стихи, то заметила, что ее никто не слушает.
Она говорила все тише и тише, так что даже старая известная актриса махнула рукой:
– Хорошо, детка. Последнюю строфу, пожалуйста!
У Сары мелькнула кошмарная мысль, что она не знает, которая строфа – последняя. И вообще не знает, что такое строфа. И что она не помнит стиха вовсе. Но губы, словно заколдованные, правильно произносили текст, и последняя строфа благополучно выплыла из ее уст, в то время как мозг был занят повторением все тех же поговорок: «Шла Саша по шоссе…»
– У тебя есть приготовленный текст? Попробуй рассказать его наоборот.
Она вообще не понимала, о чем речь.
– Ну, наоборот. С точки зрения человека, который, наоборот, не любит. Понимаете, милочка?
Она не понимала. Сара приготовила благодарственное письмо Собеского к Марии. И просто стала рассказывать его с точки зрения Анджея, с той самой памятной лестницы, которую она никак не могла забыть. Комиссия была потрясена. Потом ей приказали изобразить молоко.
Она обняла себя за плечи и присела на корточки. Так продолжалось какое-то время.
– Что вы делаете?
– Свернулось, – отозвалась она, – молоко село…
И это выглядело правдоподобно.
– Представьте себе, что вы находитесь в помещении три на три метра. Сможешь, детка?
Она кивнула и смогла вообразить все, даже день, когда ее наградят «Оскаром».
– И эти стены приближаются к тебе, теперь у тебя совсем не осталось места. И повторяй предложение: «Снаряд, который я послала вчера в десять вечера, два раза облетел земной шар, в наименее ожидаемый момент ударил меня в плечи, я упала на Ренатку и грациозно покатилась». – Понимаешь?
Сара выдала все, что могла, и билась в судорогах настолько сильно, насколько ей досталось от жизни, и все меньше и меньше казался ей зал, в котором происходил экзамен, он вызвал у нее чувство клаустрофобии. Сначала она обследовала все углы, потом легла, потом не могла протянуть ноги, потом ее охватило безумие, и она бросалась на выдуманную малюсенькую поверхность, не обращая внимания на того, кто на нее смотрит.
Комиссия молчала, первый раз внимательно приглядываясь к Саре.
Сара, свернувшаяся в клубок, расправила плечи и прошептала:
– Снаряд, который я послала вчера в десять вечера, два раза облетел земной шар и ударил меня…
– …в наименее ожидаемый момент, – прервал ее актер из сериалов, который сидел справа от старой актрисы.
– …и в наименее ожидаемый момент, – повторила Сара.
– Попрошу сначала.
Сару охватил гнев.
И вновь она оказалась в комнате три на три метра, которая неумолимо уменьшалась и уменьшалась, она задыхалась, хрипела, но, собрав все силы, выкрикнула:
– Я вчера послала…