Хуан Дьявол
Шрифт:
Сколько длилось объятие, безмерное объятие, когда не нужны были слова, когда задыхались голоса и бежали слезы, отчаянное и вдохновенное объятие, которое могло бы длиться вечно!
– Ты… ты…! Моника…!
– Хуан… Хуан…!
Ничего не было сильнее двух людей, которые соединили губы в поцелуе, вслед за тем поцелуем, после которого могли умереть, а теперь были живы. Слов не было, лишь имена возникали среди горького жара слез и бесконечной нежности от счастья, о котором уже не мечтали.
–
– Я тоже потерял надежду, Моника. Я искал смерть. И тем не менее, ты жива, дышишь. Ты была рядом, рядом… немыслимо рядом!
Они говорили, соединенные в объятии, глаза смотрели в глаза, руки в руках, губы к губам. Они говорили, равнодушные ко всему, отсутствовали в окружающем мире, который, казалось, исчез от счастья, ставшее почти невыносимым в бреду чувств и души, заставляя их думать, что видят сон. Из-за сломанной арки двора Ренато Д`Отремон смотрел на две далекие фигуры, образующие одно целое в нескончаемом объятии. К ним подошли усталые ноги Педро Ноэля. Лоб Ренато сморщила глубокая складка, лицо сдерживало чувства. Затем, опираясь на развалины, он очень медленно удалился.
– Ты ждала меня, Моника, а я бежал за каждой тенью, следом, любой возможностью. И каждое разочарование раздражало; с каждым ударом разума прекрасное безрассудство моей любви кричало сильнее. Я знал, что ты жива… знал, что ждешь меня. Чувствовал сильнейшую уверенность.
– Я тоже. Был момент отчаяния, безумия, не более. Затем была уверенность, и беспрерывно я произносила твое имя, звала; мои мысли были криком, который хотел победить время и расстояние.
– И ты пришла ко мне… Пришла, Моника, пришла…
– Хуан… Хуан…! Мальчик, это самое чудесное, что я мог представить!
– О, Ноэль, друг мой!
Они снова вернулись в мир, смотрели так, словно очнулись. Неподалеку ждали солдаты, которые пришли за Хуаном, и странная дрожь пробежала по нему, когда он спросил:
– А Ренато?
– Не знаю… Ушел… Послал за тобой… Сказал, что обязан тебе жизнью, что благодаря тебе дышит. Он послал за тобой, едва веря, что я жива. Что с тобой, Хуан? Почему такое выражение?
– Знаешь, что у меня нет больше права держать тебя в руках? Знаешь, что мы не женаты?
– Ничто и никто не может нас разлучить!
Снова Моника бросилась в его объятия, прижалась к грубой широкой груди, и в этом сильном объятии соединились две души. Но рука Хуана поднялась, указывая на солдат, которые удивленные и нерешительные, ждали рядом:
– У этих людей приказ привезти меня к новому губернатору. Они пришли потому, что в моей душе погасла надежда снова встретить тебя, и мне уже ничего не нужно, не важно, поэтому никакая цена не будет высока за то, что я нашел тебя. Моника, я умею противостоять судьбе, которая хочет убрать меня, потому что я родился несчастным.
– Ты никогда не сможешь уйти от меня! Пусть что угодно нам мешает. Я хочу быть с тобой, быть твоей
– Моника… Моника… ты правда меня любила? Правда любишь? Ничего не имеет значения, если это правда твоей души! Теперь нам снова надо разлучиться…
– Мы не разлучимся! Иди туда, куда идешь. А если Ренато такой подлый, низкий…
– Он тоже тебя любит, Моника; любит отчаянно. Я знаю, что он будет бороться до самого конца…
– Не будет… он слышал правду из моих уст! И если новый губернатор в самом деле думает, что я заслуживаю чего-то…
– Я знаю, что ты будешь меня защищать, Моника, но не беспокойся. Ренато сохранил бумаги аннулирования нашего брака, возвращая тебе полную свободу…
– Никто не может аннулировать мои чувства, Хуан!
– И бумага, которая дает ему право преследовать меня и посадить. Снова Ренато Д`Отремон против Хуана Дьявола…
– Идем, в путь. Сеньор губернатор ждет. – торопил сержант, приближаясь к паре.
– Прощай, Моника… моя жизни, моя душа!
– Нет, они не разлучат нас снова!
Хуан удалился с солдатами. Только миг колебалась Моника, а затем последовала стремительным шагом.
– О, Ноэль, они снова арестовали Хуана!
– Уже знаю, видел… Почему Ренато вообразил, что я побегу туда, как только понял, что иду между двух солдат? Я хотел схватить Ренато за руку. Но, к сожалению, не смог…
– Где Ренато? Вошел? Разве возможно, что Ренато…?
– Успокойтесь, дочь моя, успокойтесь. Ренато вошел раньше всех, и эти проклятые двери охраняются хорошо. Но хуже, что можно сделать – это ускорить события. Нужно успокоиться.
– Не могу поверить, что Ренато способен…!
– Я тоже не хочу верить, но однажды я видел, что он хуже бенгальского тигра. Он был слеп от ревности и ярости…
– Нужно спасти Хуана… сбежать, спрятать его…!
– Именно об этом я подумал. Если мы воспользуемся замешательством, что еще царствует в эти минуты. Если сможем вытащить его отсюда…
– Эта решетка закрылись за ними, заставили его войти…
– В таком случае, все будет поспешно. Там его посадят прямо в зал, который новый губернатор сделал кабинетом. Может быть, они столкнулись с Ренато… Пройдемся, с другой стороны есть разрушенные стены…
– Мне нужно сказать Ренато, что я буду его ненавидеть, пока жива, если он сделает что-то против Хуана! Мне нужно сказать, что жизнь принадлежит мне, что я всегда любила и буду любить его, пока будет биться мое сердце!
– С каким удовольствием я жму вашу руку, сеньор Д`Отремон! Среди этих новостей, одинаково печальных, я был уверен, что ваша семья исчезла. Но сделайте одолжение, присаживайтесь. Вижу, вам нехорошо. Понимаю, как вы страдали.
– Все страдали, сеньор губернатор…