Худой мир
Шрифт:
Кто бы это ни был, он опоздал. Отец повернул ключ. Лиза повернула ключ.
Землю тряхнуло.
Из-под бурлящей воды вынырнул раструб, стотонная крышка откинулась в сторону. Озерная вода водоворотом устремилась вглубь шахты.
А потом показалась она.
Свеженькая, нетронутая временем, сияющая в лучах обомлевшего солнца, украшенная флагом родной страны, остроконечная, стремительная и неумолимая. Ракета выскочила из шахты величаво-медленно, выпрыгнула из засады, как голодный тигр, готовая обрушиться всеми когтями на ничего
Зависла в воздухе, в верхней точке своего предстартового прыжка — и замерло сердце у Марины.
Задумчиво накренилась, будто нацеливаясь.
Чуть повернулась, будто красуясь.
И всей своей многотонной смертоносной тушей рухнула.
Хвост ракеты, ее так и не запустившиеся двигатели, погрузились в озерный ил и подняли миллиарды брызг.
Нос ее врезался в край озерной чаши, подскочил, опрокинув одну из фур, и упал всем весом на бронетранспортер, расплющив его вместе с экипажем. Эта громада катилась прямо на них, сметая все на своем пути, сшибая деревья, давя неудачно подвернувшихся людей. Марина и Саша, доходчиво понимая, что происходит, были словно парализованы зрелищем. Отец же подхватил Лизу на руки и ринулся прочь от озера. Да только ракета, навалившись на очередной столетний дуб, опрокинула его и наконец замерла. Ветка дуба, как плетка, хлестанула отца по ногам. Он выронил девочку, прокатился несколько метров, впечатался в поваленный ствол и замер.
Тогда только Марина опомнилась и бросилась к сестре. Лиза, похоже, отделалась испугом и уже поднималась на ноги, ошарашенно глядя по сторонам.
— Лизка, цела? — Марина быстро осмотрела ее, потом взяла руками ее за голову и сфокусировала на себе, — Лиз, слышишь? Лиз?
— Слышу, — прошептала она, — Что случилось? Где папа?
— Там лежит, — ответил подоспевший Саша, — Жив, кажется цел, но вроде как без сознания. У вас тут…. ага, вижу. В рубашке родились. Обе.
— Ага, в одной, — машинально отшутилась Марина. Лиза попыталась встать, но тут же упала — у нее еще кружилась голова и гудело в ушах.
Уцелевшие солдаты тем временем медленно поднимались и растеряно крутили головой.
— Саша, — позвал один из старшин, — Что с командиром?
— Жив, — отозвался Саша, — Только в отключке.
Старшина сплюнул и осмотрел окруживших его солдат.
— Ну его к черту. Чего уставились? Надо вот оно мне было два месяца с ним по лесам шататься. И ради чего? — он ткнул пальцем в ракету, — Спасибо прямо тут не рванула, вот потеха была бы. Как хотите, а я домой.
— Да уж, потаскал он нас, — мрачно поддержал знакомый Лизе бледный солдат, — И еще потаскает, как пить дать. Только без меня.
Солдаты переглянулись — и медленно, да верно, расползлись в разные стороны. По одному, по двое, целой гурьбой, теряя по дороге погоны и фуражки. Саша тем временем принес складные носилки, и они вдвоем с Мариной перенесли отца поближе к внедорожнику. Отец в себя так и не пришел.
«Но придет, обязательно придет», — понимала Марина, — «И тогда… Что тогда?»
Лиза присела рядом с носилками и взяла его за руку. Маленькая красавица,
Марина подошла и села на землю рядом с сестрой.
— Послушай, — слова давались ей тяжело. Впрочем, самые тяжелые слова были еще впереди. Она посмотрела на Сашу в поисках поддержки, и тот кивнул, даже не понимая в чем собственно дело, — Мы должны разделиться.
— Нет, — замотала головой Лиза.
— Слушай. Тут все еще опасно. Я не смогу защищать и тебя, и отца, понимаешь? Ты пойдешь с Сашей в Новожилово. А мы с отцом приедем позже, — соврала она.
— Не пойду, — упрямилась Лиза.
— Лиза, — строго сказала Марина, — Скажи, какого я цвета.
— Красного, — упавшим голосом ответила Лиза.
— А отец?
— Тоже. Но ведь дронов тут нет!
— Тут есть люди, — вдруг вставил Саша, — у которых есть дроны. И они очень любят их использовать.
Лиза беспомощно посмотрела на отца, но тот лежал без движения и хмурил брови даже в отключке.
Она вздохнула и сдалась.
— Хорошо. Только приходите поскорее, ладно? — попросила она.
— Так быстро, как сможем, — пообещала Марина. Лиза кивнула, взяла Сашу за руку и потащила.
— Эй, погоди, — запротестовал тот, — Новожилово в другой стороне.
Так они и ушли.
Марина поежилась. Холодало. Она пыталась куда-нибудь смотреть, но ничего вокруг не радовало взор. Самой ей уже не достанет сил. Выше по склону раздавленная ракетой техника. И сама ракета лежит рядом, беспомощная, будто опрокинутый на спину жук. На глянцево-блестящем боку — пятна свежей крови. «Не смогла все-таки удержаться. Попила кровушки.»
Ей вдруг показалось, что к ракете кто-то приблизился. Приблизился и замер, будто прислушиваясь. Но разглядеть она не успела, потому что из-за ее спины раздался голос Дэна.
— Ну, ты сама закончишь начатое, или мне помочь?
Марина обернулась. Дэн, Олег и еще двое бойцов стояли неподалеку. Целые, невредимые, чистые и опрятные.
— Ракета больше не опасна, — ответила Марина, — Уже не надо никого убивать.
— Ракета как раз еще очень даже опасна, — возразил Дэн, — Будто бы нельзя ее взорвать прямо тут. Но дело-то не в ракете. Твой отец опаснее любой ракеты.
— Я за ним прослежу.
— Извини, но мы договаривались по-другому.
— Какая хорошая ракета, — раздался медленный, плавный голос. Марина посмотрела на острозаточенный нос ракеты и увидела, как некто стоит рядом и поглаживает металлический корпус. Некто повернулся к ней лицом, и она с трудом узнала Павла.
— Ты еще кто? — спросил озадаченный Дэн и на всякий случай потянулся к кобуре.
Павел проигнорировал его и прислонился ухом к ракете. Марина вдруг поняла, что руки его не просто лежат на корпусе. Черная паутина, будто корни, расползалась от его ладоней по блестящему металлу и вгрызались в него. Ей показалось, будто бы даже пожухлая трава у его ног воспрянула и потянулась вверх.
— Много тепла, — ответил Павел неясно кому. Травяной ковер зашевелился: на ракету вскарабкалось семейство мышей, — Мы переживем эту зиму.