Художник моего тела
Шрифт:
Его горло работало быстро, глотая жидкость, прежде чем он с грохотом поставил стакан и встал.
— Спасибо. Я провожу тебя.
Я тоже встала, чувствуя себя слишком маленькой и слабой на диване, когда он возвышался надо мной. Я втянула в себя воздух, готовая бороться за то, что хотела.
— Я больше не буду спрашивать, что там произошло. Но хочу спросить, не попал ли ты в беду.
Его глаза сузились.
— Единственная проблема, в которой я нахожусь, это то, что ты отказываешься повиноваться мне.
— Это потому, что он думает, что мы вместе?
Он
— Нет.
Это было «да».
— Ты с кем-то еще? Неужели он думает, что может избить тебя за то, что ты изменил…
— Нет. — Гил провел рукой по волосам. — Это не имеет никакого отношения к тебе, и все это имеет отношение ко мне. Мне просто нужно, чтобы ты ушла. Мне нужно, чтобы ты ушла и никогда не возвращалась.
— Пойдем со мной. Мы поедем ко мне домой, и я...
— Олин. — Его цоканье склеило мои губы, смущенный жар загорелся в моем сердце. — Наше прошлое ничего не значит, ясно? Уходи.
— Как я могу, когда знаю, что что-то не так?
— Потому что я не хочу, чтобы ты была здесь.
Отторжение покалывало мой позвоночник и кожу головы.
— Тебе никогда не нравилось причинять мне боль, Гил. Теперь ты в этом эксперт.
Самая черная тень поглотила его черты, как будто он был втянут в другое измерение, где жили только ужасы, видя то, что я не могла, переживая то, чего я боялась.
Он сжал кулаки, ярость охватила его.
— Может быть, тебе трудно правильно вспомнить наше прошлое. Ладно, я помогу тебе с этим, раз уж ты считаешь, что я потерял манеры.
Зима хорошо и искренне приветствовала его возвращение, его голос был чистым морозом.
— Я был мастером причинять тебе боль. Я все время причинял тебе боль. Я заставил тебя влюбиться в меня, только чтобы бросить тебя в этом классе. Я заставил тебя поверить, что у нас есть будущее, только чтобы уйти, не попрощавшись.
Мороз растаял, его голос звучал странно, сдавленно. С раскаявшимся взглядом он заставил неумолимую злобу звучать в его голосе.
— Я не хотел тебя тогда и не хочу сейчас. Ты ставишь себя в неловкое положение, Олин. Гоняться за мужчиной, который не собирается больше быть с тобой.
Слеза вырвалась из-под моего контроля, скатилась по ресницам и скатилась по щеке.
— Спасибо, что напомнил мне, Гил, о твоем полном безразличии ко мне. — Я выгнула подбородок, обхватив себя руками. — Но позволь мне сделать то же самое. В течение многих лет я говорила себе то же самое. Я снова и снова повторяла то, что произошло между нами, потому что до того дня не было никаких признаков того, что ты ненавидишь меня. Никаких намеков на то, что я тебя раздражаю. Никаких инстинктов, что ты просто играешь с моим сердцем. Но ты прав, я сама себя ставлю в неловкое положение. Я делаю именно то, что обещала никогда не делать, если мы когда-нибудь снова увидимся. Я выставляю себя дурой, пытаясь заставить тебя вспомнить, насколько мы были идеальны друг для друга. — Смахнув очередную одинокую слезу, я задрожала от гнева и горя. — Но на этот раз все испортила не я, Гил. Я бы осталась в стороне после того, как ты нарисовал меня, смирившись
Он судорожно втянул в себя воздух.
— Этот поцелуй ничего не значил.
— Этот поцелуй значил все.
— Отойди от меня. — Затрещало электричество. Химия зашипела.
— Почему ты заплатил мне втрое больше, чем обычно платишь за холсты?
— Что? — Гил оскалил зубы. — Я не знаю, что...
— Ты поцеловал меня и заплатил слишком много денег. — Мой взгляд остановился на его губах. — Почему?
— Ты сводишь меня с ума.
— Ответь мне.
Его глаза сверкнули изумрудом.
— Уходи. — Его нос коснулся моего, когда он наклонился, заставляя команду войти в мои легкие.
Я сорвалась.
Мои руки взметнулись вверх, обвились вокруг его шеи, как виноградные лозы. Я притянула его к себе, не обращая внимания на его раны.
Он хмыкнул, когда мои губы коснулись его.
Я поцеловала его так же горячо и страстно, как он целовал меня. Я позволила ему почувствовать разницу между желанием и ложью. Я позволила ему снова попробовать мое сердце.
Гил порвал туго натянутый поводок.
Его пальцы нырнули в мои волосы, путаясь и путаясь, дергая мою голову назад, чтобы протолкнуть его язык сквозь мои зубы.
Мои ноги подкосились, но это не имело значения. Он сгреб меня в свои объятия, прижимая к себе, прижимая нас друг к другу, как будто никогда не мог вынести разлуки.
Дикое рычание эхом отозвалось у него во рту, когда он поцеловал меня так, так сильно.
Я забыла о своей головной боли, о сегодняшнем дне, о его уходе, исчезновении, о нашей брошенной любовной истории.
Я поцеловала его с извинениями и обещаниями. Широко раскрылась и отдала ему все.
И он взял.
Безжалостно и безо всякой утонченности Гил поцеловал меня, как будто мы снова были подростками, одержимыми гормонами, влюбленными в идею вечности.
Он наклонил голову, целуя меня в губы, в челюсть, снова в рот. Его язык был копьем, завоевывающим меня изнутри, заставляя подчиниться его сложному желанию.
Я сдалась. Я хотела, чтобы он...
— Блядь! — он взревел, как зверь, вырываясь.
Я споткнулась от внезапной пустоты в руках, поморщившись от похоти, которая превратилась в змею в моем животе, пожирая каждую бабочку, погружая ядовитые клыки в каждую надежду.
Гил отшатнулся, как будто ему нужно было увеличить расстояние между нами на случай, если он сделает что-то непростительное.
Прикоснувшись к горящим губам, я затаила дыхание вокруг рваных ударов сердца.
— Гил.
Он не ответил, пробираясь на кухню и вцепившись в столешницу обеими руками. Костяшки пальцев побелели, ноги напряглись, голова свесилась между плеч, словно кланяясь какому-то демону, поймавшему его в ловушку.