Художник моего тела
Шрифт:
Я впилась в него взглядом, мурашки побежали по коже от его мощного совершенства. Я шагнула к нему, когда струйка похоти смочила мое нижнее белье.
— Нет. — Он оскалил зубы, не давая мне подойти к нему. — Я хочу видеть тебя. Каждый дюйм. — Его перемазанная краской рука легла на член, тяжелый и твердый между ног.
Ему было все равно, что желтые струйки все еще стекали по его груди, или что черные, розовые и синие полосы на его пальцах марали его эрекцию, чем дольше он продолжал сжимать член.
Гил не видел ничего,
Он не хотел ничего, кроме меня.
И это был самый сильный, самый мощный афродизиак.
Трясущимися руками я расстегнула пояс с подвязками и позволила ему упасть. Моя кожа сияла розовым от краски и была горячим от желания румянцем.
Гил ухмылялся, поджав губы и буравя меня взглядом, сжимая себя в кулак. Его предплечье пульсировало напряженными мышцами, когда он получал удовольствие, которое я хотела подарить.
— Продолжай.
Я покраснела. Пот выступил под красками, и я покачивалась, медленно спуская чулок по ноге, не сводя с него глаз.
Он издал протяжный и низкий стон, когда я дотянулась до ноги и изящно шагнула с нее. — Черт, я могу кончить, просто наблюдая за тобой.
Дрожь во всем теле намекнула, как близка я сама к оргазму. Я не могла кончить ни от чего другого, кроме его глаз и дыхания. Глаза, которые пили меня, ели меня, пожирали меня. И дыхание, которое говорило правду. Что он не мог выжить без меня. Даже если он выживал годами без меня.
Сняв второй чулок, я встала так элегантно, как только могла, и запустила пальцы в трусы. Если я сделаю это, он увидит, в каком отчаянии я была. Насколько мокрая. Как нуждаюсь.
Но я была не единственной. Его член торчал наружу, толстый и налитой. Его большой палец вдавился в щель на вершине, его челюсть сомкнулась, а тело пульсировало от желания.
Быстро вдохнув, спустила трусики, почти смущенная блеском желания на ткани. Но тут Гил издал гортанный, полный проклятий стон, и я больше не смущалась.
Я была довольна.
Была благодарна ему за то, что он знал, как сильно я хотела его. Хотела его большую часть своей жизни.
Не отрывая взгляда от моей наготы, Гил подошел к тумбе с краской. Схватив несколько бутылок, направился ко мне, его член подпрыгивал между ног при каждом шаге.
Стоя у основания подиума, он передал мне краски, его глаза задержались на моем теле. Поколебавшись, я взяла их у него, пока он с видимым трудом отступал назад.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — Мой голос смешивал воздух с потребностью.
— Рисуй, — Он тяжело сглотнул. — Это ты хотела потратить мои запасы. — Гил насмешливо поклонился. — Так играй.
Поставив бутылочки у ног, я выбрала королевский пурпурный с блестками. — Это безопасно... для, гм, личных мест?
Он хихикнул с натянутым стоном.
—Да. — Его кожа покраснела, когда я открутила крышку и протянула руку. Морщась от прохлады, я закрыла глаза, когда фиолетовый цвет каскадом потек по моему
Ступив в это месиво, я измазала пальцы ног, покрыв ступни фиолетовым, как и мою руку.
Давняя мелодия элегантности и балета заставила проснуться мышцы, которые были разорваны и сшиты во время аварии.
Это был танец.
Танец красок и потребностей.
И я не сопротивлялась потоку чувственности, когда снова опрокинула бутылку, встав на цыпочки и двигаясь в такт тихому биению сердца. Мои руки взлетели вверх, теряя себя в волшебстве движения. Сверху полился фиолетовый дождь.
— Черт возьми. — Гил замер. Камера осталась забытой у его ног, а он стоял, загипнотизированный краской и моей наготой.
Моим приватным танцем, который я ему подарила.
Толчки напомнили мне, что я больше не была идеальной балериной. Зажившие шрамы ограничивали некоторые навыки. Но моему зрителю было все равно. Его рука снова нашла член и сильно сжала его.
Мое ядро сжималось с каждым ударом сердца, умоляя его перестать терять время и присоединиться ко мне.
Я больше не хотела танцевать одна.
Мне нужен был партнер.
Вечный.
Мое сердце колотилось все быстрее и быстрее, посылая по венам кровь и кислород, а также цвет. Изогнувшись по-лебединому царственно, насколько позволяла спина, я выбрала со сцены еще одну бутылку.
Серебристый металлик.
Настолько совершенное и люминесцентное, что напоминало чистый звездный свет.
Это было слишком необычно, чтобы тратить его впустую. Слишком чистый цвет.
Но Гил выглядел так, словно стоял в аду, а я дразнила его из рая. И я хотела стереть страдания внутри него. Я приняла разврат и опрокинула серебряный звездный свет на свои груди.
Стерлинговое совершенство пронеслось надо мной, зазвенело сосками, превращая мою кожу из розовой в бесценную.
Я проследила пальцами его путь, прикусив губу, пока он струился по моим подстриженным лобковым волосам, лениво стекая по бедрам к ногам. Это щекотало и дразнило, более эротично, чем все, что я когда-либо делала.
— Гил... — я застонала, когда мой палец пробрался между ног, ощущая, какая я горячая, какая мокрая. Я вздрогнула от чувствительности, возбужденная до боли.
Он сорвался.
Одним прыжком преодолел ступеньку, схватил меня и свалил с ног.
Секундой позже сел на сцену, переместил меня так, чтобы мои бедра оказались на его коленях, а затем запустил руку в мои волосы. Откинув мою голову назад, Гил поцеловал меня, прежде чем я успела заговорить.
Он целовал меня жестоко, глубоко, заставляя все мои чувства устремиться к нему.
Пока его губы развращали меня, его вторая рука пробралась между нами. Он ввел в меня два пальца, проверяя, готова ли я.
Я забилась в конвульсиях в его объятиях.