Художник
Шрифт:
– Куда господа хотели попасть?
– поинтересовался лодочник.
– К водопаду.
– Лаконично ответил Иржи.
И вот они стоят на противоположной скале. На озере, под ними, видна их малюсенькая красная лодка. А рядом с бревнами - желтый этюдник Иржи. Он посмотрел по сторонам, разыскивая приметы. Так. Вот гнутая березка.
– Туда.
– Скомандовал он.
От березки - большой серый камень с черным пятном на боку. Дальше - небольшая осыпь. За ней - еще камень. Иржи оперся на него рукой и спрыгнул на площадку перед входом в небольшую пещеру.
– Смотри-ка!
–
– Сколько здесь бывал - не видел ни разу!
Иржи достал зажигалку, чиркнул и зашел в грот. Сырая тьма моментально окружила его своими объятьями. Художник немного постоял, осязая ее всем своим существом. Спустя несколько минут глаза стали различать серый свет, льющийся откуда-то сверху. Он потушил зажигалку и двинулся вперед. За ним - охранник. Замкнул их группу ворчащий про причуды господ и природы лодочник. Неширокий, но ровный ход неожиданно расширился, и они попали в небольшой каменный зал. С потолка на середину падал пыльный солнечный луч. Стены пещеры терялись во мраке, но ее центр, с красной каменной глыбой в цвет скалы под водой, довольно ясно освещался неярким рассеянным светом. И там что-то лежало, явно не относящееся к творениям природы. Пока остальные глазели по сторонам, Иржи подошел к камню и присел перед ним на корточки. Там, в углублении, стояла небольшая деревянная шкатулка. Иржи достал из кармана нож и поддел крышку его кончиком. Внутри, на красном бархате, лежал огромный черный алмаз. Внезапно солнечный луч попал на его грань, и камень, словно звезда, вспыхнул мириадами искр, рассыпав их по своду пещеры.
Охранник и лодочник тут же заоглядывались по сторонам в поисках источника необычайного сияния. Но поиск был недолгим, поскольку исходило оно от художника. Тот сидел на корточках, а из его рук вырывался бьющий вверх разноцветный фонтан. Иржи спрятал нож и опустил в коробку руку. Под восторженные крики спутников он достал камень и сжал в ладони. И вдруг волосы зашевелились на его голове: камень пульсировал и грел руку, словно живое человеческое сердце.
– Давайте заберем, продадим...
– шептал стоящий рядом лодочник.
– Все нашли - деньги пополам!
Иржи смахнул со лба холодный пот.
– Руку дай!
– приказал он мужику.
И, когда тот протянул руку, Иржи вложил в нее живой камень и сжал.
Лодочник на секунду застыл, а потом закричал тоненько, словно его режут на тонкие полоски:
– Нет! Не надо! Оно проклято! Проклято! Проклятое место!
У него закатились глаза, и он рухнул вниз, выпустив из руки сверкнувшую звезду. Ковач бросился вперед, желая подобрать и отдать хозяину. Но тот страшно сверкнул на него огненными очами и прошептал так, что у того мелко задрожали руки:
– Не трогать!
И, словно тень, вышедшая из ада, бесшумно подошел к лежащему на земле алмазу. Осторожно и бережно взяв в ладонь камень, он убрал его обратно в шкатулку, снова закрыв и поставив ее на алтарь. После чего выдохнул и провел по лицу рукой. Глаза, сиявшие отблеском призрачного пламени, потухли.
– Возьми нашего водилу.
– Сказал художник вполне обычным голосом.
– Ему нужен свежий воздух. Здесь очень душно.
И точно, Ковач явственно ощутил, как хочется поглубже вздохнуть. Луч спрятался за
Лодочник пришел в себя, как только они поднялись на утес.
– Что со мной было?
– слабо простонал он.
– Мне показалось, что я видел необыкновенный свет...
– Подземные газы вызывают галлюцинации. Если вовремя не вылезти на воздух, можно умереть.
– Ответил Иржи.
– Вон, Ковач тоже еле вылез.
– А Вы, господин?
– А я выкурил перед этим сигарету. Иногда это спасает жизнь.
– Флегматично пожал плечами Иржи.
Когда они спустились к лодке, ее хозяин был вполне весел и даже шутил. Иржи закинул этюдник на лавку и прикрыл своим плащом. Потом застегнулся и натянул капюшон до самого носа. Красоты озера его больше не волновали.
Глава пятая. Певица.
Вечером спокойный и задумчивый Иржи в сопровождении молчаливого охранника спустился в ресторан. К ним тут же подошел улыбающийся, как своим любимым родственникам, оставившим наследство, метр Сапеш.
– Мы так Вас ждали к обеду!
– Мягко укорил он графа Измирского.
Тот опустил ресницы и очаровательно улыбнулся:
– Вы же знаете, что художники - народ увлекающийся. Стоит увидеть живописную поляну, и сразу забываешь о времени. Поэтому я попрошу у Вас ужин для двух весьма голодных и перебравших свежего воздуха людей.
По взмаху пальцев метра к ним тут же подскочил официант и записал все их пожелания.
– Господин Измирский!
– Лучащийся счастьем администратор все никак не хотел отходить от их столика.
– Сегодня у нас вполне домашний вечер. Перед публикой выступают только свои: джаз-квартет маэстро Гильони и госпожа Эстер со своими балладами.
– Приятно слышать, что у руководителей отеля хороший вкус. Синьор Гильони чрезвычайно одаренный человек, а его партитура к балету "Любовь гондольера" позволяет расставить акценты там, где фантазия либреттиста оказалась бессильной.
– Истинно, истинно так!
– с загоревшимися глазами подтвердил слова художника мэтр Сапеш.
– Что стоит только "прохождение гвардии по старому мосту"! Какая мощь заложена в единении барабанов и гобоя! А в конце, помните, вторая скрипка нежно и тихо: ти-ти-ти...
– Очень хорошо.
– Иржи поднял бокал с принесенным официантом красным вином: - Ваше здоровье, господин Сапеш. И попрошу Вас передать мое приглашение госпоже Эстер.
– Обязательно!
– приложил к сердцу руку метрдотель.
– Приятного аппетита!
И унесся между столиков встречать и рассаживать очередных гостей.
Охранник уважительно посмотрел на господина Измирского.
– Вы настолько хорошо разбираетесь в балете?
– Нет, мой дорогой друг, скорее, в балеринах.
– Разрезая крылышко, ответствовал Иржи.
Пока Ковач внимательно слушал пассажи великого маэстро, граф Измирский пытался встроить еще один открывшийся ему кусочек в большую картину. Но, либо опять деталей было маловато, либо картина предназначалась не ему.