Художник
Шрифт:
– Побойся Бога, Бернат!
– простонал Иржи, накрывая голову подушкой. В лучшем случае, ему удалось поспать около четырех часов.
– Вставай! Мне долго с тобой разговаривать некогда! О, какие эскизы! Как здорово, что я все же отправил тебя сюда. Надеюсь, ты хоть здесь отдохнешь от своих многочисленных нахлебников. Какая красивая девушка! Иржик, ты должен меня с ней обязательно познакомить!
Художник, наконец, смог разлепить не желающие никак открываться, веки. Пока он пытался встать, мозг испуганно вспоминал, какие рисунки сейчас
Когда он уселся на краю постели и осмысленными глазами посмотрел на Берната, то в первую очередь спросил:
– Ты привез историю нашего рода?
Бернат бросил на столик листы с рисунками и кивнул на стоящий около кровати кейс:
– Вот. Все, что только смог раздобыть. Скажи, зачем тебе все это?
– Много свободного времени.
– Пожал плечами Иржи.
Брат подозрительно посмотрел на младшенького:
– Ты мне зубы не заговаривай. Обычно ты его тратишь на баб и алкашей-неудачников. А тут, - он повел рукой, - ни одной бабы за все время. Что случилось, Иржи?
И старший сел рядом с младшим.
Черные, не выспавшиеся, глаза с длинными пушистыми ресницами открыто взглянули в лицо Берната.
– Не знаю, брат. Вокруг нашего рода идет какая-то возня. Причем, достаточно грязная и с мистической подоплекой. И я хочу посмотреть, может ли кто-нибудь, кроме нас, претендовать на графский титул и родовые поместья.
– Какая ерунда, Иржи! Если бы в нашем роду были такие люди, мы бы об этом знали. В конце концов, есть суд!
– Есть большая вероятность, что право это ничем не подтверждается, кроме устных рассказов, либо они - слишком дальние родственники.
– С тобой связывались?
– Напрямую - нет. Но есть некоторые вещи, которые я не могу объяснить, а тем более, рассказать тебе. И я просто стараюсь разобраться, почему меня пытаются напугать.
– Ерунда! Ты - наследник второй очереди. Сейчас у тебя ничего нет и без моей подписи получить ничего не сможешь. Ты - просто носитель графского титула, без земли, без недвижимости и денег, кроме тех, что зарабатываешь сам.
– Тогда объясни, как можно воздействовать на тебя, если со мной что-то случится.
– Иржи! Ты это серьезно? Тебе угрожают?
– Я не могу объяснить. Прямой угрозы нет. Есть только косвенные намеки, пугающие меня. И связано все это с нашим далеким предком. Каким - не знаю. Время событий - тоже. Но должны остаться какие-то зацепки, чтобы понять, что хотят эти люди или человек.
– Странно. Скажи, когда это началось?
– Когда ты отправил меня на "отдых" в этот отель.
– Дома, в квартире, такого не было?
– Нет, Бернат. Все началось здесь.
– Собирайся.
– Граф Измирский - старший побарабанил по подоконнику.
– Едем в наш дом. Пока поживешь со мной.
– Братик! Я тебе очень быстро надоем. Ты будешь сердиться. А если твои девушки узнают, что я живу у тебя... Мне придется ставить на окна и двери решетки.
– Невесело улыбнулся Иржи.
– Плевать на девушек.
– Бернат подошел и взлохматил черные кудри на голове младшего.
– Давай сделаем так. Со мной же всегда твой охранник. Так что бояться особо нечего. Я пока посижу и от нечего делать поизучаю родословную. Все равно врагов надо знать в лицо.
– Для этого есть специально обученные юристы и служба безопасности, получающие у меня зарплату. Вот они пусть и изучают.
– Пойми меня правильно. Чужой человек, в любом случае, подойдет к делу формально. И от него может ускользнуть то, на что обращу внимание я.
– А ты подойдешь творчески, - хмыкнул Бернат, - после чего на тебя заведут уголовное дело о ложных обвинениях, нарушении права собственности и клевете.
В дверь постучали.
– Кто?
– рявкнул Бернат.
– Завтрак, господин.
– Робко высунул голову Игнац Ковач.
– Сейчас!
– махнул рукой старший Измирский.
– Клянусь, что буду осторожен, и любые действия предприму только после консультации с тобой.
Иржи, наконец, встал с постели и ушел в гардеробную переодеваться. Зайдя в ванную комнату для утреннего туалета, он, первым делом, взглянул на зеркало. Крови на нем не было.
" А, может, мне подмешивают в пищу психотропные препараты? И все, что я видел - это только бред воспаленного воображения?!
– вдруг подумал Иржи.
– Но кому надо свести меня с ума? Так. Спокойно.
– Художник вытер полотенцем выбритое лицо и обработал щеки и шею лосьоном.
– Кроме меня странности подмечали несколько людей. И, потом, зеркальная дверь... А проверю-ка я ее на брате!"
И он, зажав кусок обломанного лезвия между пальцами, открыл дверь и крикнул:
– Бернат, подойди!
Когда брат вошел в двери ванной комнаты, Иржи стоял с задранной рубахой и пытался заглянуть себе через плечо.
– Взгляни, что там у меня чуть выше поясницы чешется?
Бернат смерил его странным взглядом, но подошел и поднял рубаху:
– Где?
– Вот здесь, справа! Вчера был на этюдах, боюсь, не подцепил ли клеща?
– Крутясь и изворачиваясь, Иржи легонько полоснул лезвием по пальцу брата.
– Ай, черт!
– Зашипел Бернат.
– У тебя здесь кусок проволоки!
Капля крови шлепнулась на белый кафель. Брат облизал пораненный палец.
– Возьми перекись!
– Иржи аккуратно избавился от лезвия и, нагнувшись, впитал кровь куском бинта.
– Ну как?
– Нормально!
– буркнул Бернат.
– Меньше лазай по чужим заборам. Целее будешь!
Как только он вышел из ванной, Иржи мазнул кровавым бинтом по зеркалу и во все глаза приготовился смотреть. Но... зеркало, не меняясь, ехидно отражало его вытянувшееся лицо. Тогда художник, сморщась, словно во рту оказался кусок лимона, проколол палец себе. И приложил к гладкой поверхности. Черный затхлый проход немедленно открыл свой зев.