Худшее из зол
Шрифт:
Молот улыбнулся ей улыбкой голодного удава.
Блеснул зуб с драгоценным сапфиром.
Она вспомнила, что Джамал именно так описывал своего преследователя возле вокзала в Лондоне. Содрогнулась от ужаса и тут же поняла, на что он способен.
Она бросила быстрый взгляд на входную дверь, на гостиную, на стакан с водой в руках. Не зная, что делать, инстинктивно плеснула водой ему в лицо.
Молот тут же автоматически резко выбросил руку вперед. Кулак раздробил стекло, загнав часть осколков ей в шею под подбородком.
Ничего не понимая, Мария несколько секунд стояла без движения — в тело словно вошел ледяной сталактит, — потом схватилась за шею руками и поднесла их к глазам. Руки были в крови. Острые осколки разрезали артерию. Кровь начала хлестать фонтаном, заливая стены и потолок. Квартира уже не казалась уютным теплым местом.
Она осела по стене, упала на колени, хватаясь руками за воздух. И никак не могла поверить, что все это происходит с ней наяву. Она пыталась дышать, но из горла вырывался только хлюпающий хрип.
Из последних сил она хваталась за шею в надежде остановить кровь.
Пыталась кричать, но крик застревал в горле.
Она завалилась на пол, в голове электричкой в другой мир понеслись молитвы. Тело не подчинялось и сотрясалось в конвульсиях.
Сталактит со звоном раскололся, разбросав по телу ледяные осколки.
Взгляд начал угасать, темнота из уголков глаз медленно расползалась вокруг.
Она вдруг увидела над собой перекошенное от ужаса лицо Кэролайн Хантли. Увидела, как тот же человек одним ударом свалил ее на пол и начал озираться в поисках чего-нибудь, во что завернуть поверженную девушку. Она видела, как, перешагнув через нее, он вошел в гостиную.
Мария попробовала крикнуть, попросить его, чтобы он позвонил в «скорую».
Слова звучали громко и отчетливо, но только в голове.
Тело уже не дергалось в конвульсиях.
Лед проник внутрь костей.
В глазах потемнело, будто она опустила веки.
Молитвы продолжали звучать в мозгу, но все тише и тише.
Холод распространился по всему телу, остужая каждую клеточку.
Она больше ничего не чувствовала.
Часть третья
ТАЙНЫЕ ИСТОРИИ
19
В крохотной комнате едва помещались стол и два стула. Покрытые звукоизолирующим материалом стены без окон, серая массивная дверь. Единственная тусклая лампочка тихо гудит над головой сонной осенней мухой. Комнату, производившую гнетущее впечатление, населяли невидимые призраки бесполезной лжи, отчаяния оттого, что приходится идти на сделку, признаний, которые ни к чему хорошему не ведут. Было трудно дышать, воздух, как слабая надежда, растворялся в четырех глухих стенах.
Пета смотрела в одну точку и вдруг пожалела, что бросила курить.
Дело не в том, что она скучала по привкусу
Но она давно отказалась и от того, и от другого.
Сердце трепыхалось в груди пойманной птицей. Она оказалась по другую сторону стола, напротив стула следователя. Малоприятный оборот для человека, который когда-то служил в полиции.
На столешнице можно было различить имена, написанные и выцарапанные, прочесть заверения в невиновности, в любви; она увидела отметины, которые оставляют особо ретивые полицейские.
Ни одного знакомого имени. Определенно люди здесь бывают чаще, чем в «Макдоналдсе», да и свободных мест куда меньше.
Она снова вздохнула, посмотрела на часы — скоро семь — и начала перебирать в памяти события вечера.
Выйдя из дома Отца Джека, она увидела сидящего на краю тротуара Донована и присела рядом. У него был измученный вид.
— Они все сбежали, — с отчаянием в голосе сказал он, — все до одного…
— Мы не всемогущи, Джо, — кивнула Пета, вздыхая. — Нам удалось обезвредить опасного преступника, гнусного растлителя малолетних. Мы не в состоянии спасти всех.
Донован горестно покачал головой:
— Одного… Хотя бы одного…
Она поднялась, решив, что лучше дать ему какое-то время побыть одному.
Позвонила в полицию, рассказала, что произошло. Еще до приезда полицейских они решили, чего не будут говорить — прежде всего, не сообщат, по какой причине Донован разыскивает Джамала. Подъехавшая полиция расспросила всех троих по отдельности.
Отца Джека в наручниках повели в ожидавшую машину. Он их как будто не узнал, у него был вид совершенно разбитого человека.
На каталке вывезли закрытое простыней тело Сая и поместили в ожидавшую машину скорой помощи, которая тут же уехала.
Свет прожекторов и белые халаты делали обстановку похожей на съемочную площадку.
После почти трехчасовых расспросов, уточнений, поиска возможных нестыковок в рассказах, противоречий или даже лжи полицейские, казалось, удовлетворились. Немного помогло и то, что Пета когда-то работала в полиции. Их отпустили.
Привлеченные суетой и ярким светом, вокруг начали собираться газетчики и телевизионщики.
— Если хотите объективного освещения событий, стоит от всей этой братии как-то избавиться, — сказал ей Донован. — И как можно быстрее.
Он позвонил Марии, но в трубке раздавались только длинные гудки. Хмурясь, сунул телефон в карман.
— Не берет трубку. Наверное, спит.
— Слушайте, — сказала Пета, — я знаю одного парня, он возглавляет в Ньюкасле ассоциацию внештатных журналистов. Его зовут Дэйв Болланд. Вам знакомо это имя?