Хвала и слава. Книга третья
Шрифт:
— Убил хоть одного немца? — спросил Зачек.
— Не знаю, — ответил Бронек. — Я стрелял вслепую. Еще не привык.
Зачек вздохнул.
— Человек не может привыкнуть к таким вещам, — сказал он полушепотом, но убежденно.
— Вот видишь, — сказал Бронек. — А немцы? Они убивают автоматически, словно машина.
Зачек пошевелился и тихо застонал.
— У немца другая натура, — сказал он. — Они такими уж родятся. Пропади они пропадом.
— Точно, — сказал Бронек. — Ты чего стонешь?
— Больно.
— А говорил — нет раненых.
— Чего ради стал бы я хвастать? — проговорил Зачек. — Попало в ступню. Видимо, рикошетом.
— Сильно болит?
— Нет, самую малость.
В эту минуту снаружи, со стороны лестницы, в зал вошел их командир Нухим. Он был высок, строен, а со вчерашнего дня сделался еще стройнее: на ногах его красовались немецкие сапоги. Нухим крикнул с порога:
— Бронек!
Бронек неохотно поднялся, совсем не по-военному, и подошел к нему. Нухим взял его за руку.
— Идем, — сказал он, вытащил Бронека на лестничную клетку и спросил:
— Ты знаешь, где этот дом?
— Какой дом? — у Бронека не было сил даже на то, чтобы удивиться.
— Тот, из которого проход ведет в город.
— Значит, есть такой дом?
— Есть.
— Ну так что? Я-то его не знаю.
— Ты должен туда пойти.
— А это далеко?
— В нескольких шагах. Проберешься вдоль стен. Впрочем, немцев уже нет, еврейская полиция попряталась, никто тебя не задержит.
— А если задержат?
— Ох! — досадливо поморщился Нухим. Бронек внимательно смотрел на его широкое белое лицо, которое светилось в тени, точно фосфоресцировало. — Ну, тогда скажешь пропуск. Знаешь пропуск?
— Ты хочешь, чтобы я все знал?
— Но ведь тебя вызывают!
— Вызывают? Меня?
— Так мне сказали. Ты должен пойти в этот дом — Мурановская, шесть. Тебя вызывают. Тебе привезли оружие.
— Оружие?
— Для тебя и для твоих товарищей.
— Невероятно! — Бронек пожал плечами.
— Ступай, — сказал Нухим и слегка подтолкнул его. — Это в нескольких шагах отсюда. Мурановская, шесть, возле самой стены. Только никого не бери с собой.
— А может, взять?
— И никому не говори, понял? Это военная тайна.
— Ну и дела! — вздохнул Бронек.
— И поосторожнее у главного штаба. Это дом под знаменем.
— А почему оно красное? — осведомился Бронек.
— Иди, буржуй.
На улице воздух был еще более упоительным. Бронек шагал очень медленно у самых стен домов, точно прогуливался. С кем? Прогуливался…
От Милой до Мурановской — рукой подать. Бронек шел вразвалку, словно моряк, спустившийся с корабля на берег. Повторял про себя пропуск «Ян — Варшава». «Ян — Варшава», совсем как в детской книжке. Кто бы мог подумать, что подобные вещи бывают на самом деле!
Бронек вспомнил повесть Пшиборовского
— Зачем вы морочите голову малышу?
— Это очень хорошая книжка, — говорила кухарка и добавляла многозначительно: — И такая польская.
И вот теперь на улице Милой, у лаза, ведущего на Мурановскую, Бронек подумал:
«Кто знает, уж не влияние ли это польской литературы? Восстание, смерть… Ведь только в польских книгах можно вычитать такое».
И улыбнулся своим мыслям.
«В «Битве под Рашином» тоже был такой подземный ход».
На Мурановской Бронека ждал высокий еврей-повстанец. Он провел его в погреб. Потом узким проходом, через который едва можно было протиснуться, они прошли в просторный подвал с земляным полом. Здесь горело электричество. На двух мешках с картошкой, доставленных сюда, очевидно, тоже каким-нибудь необыкновенным способом (ведь этот «вольный» дом стоял у самой стены гетто, к которой невозможно было приблизиться), сидели два человека. Когда Бронек вошел, один из них встал и подал ему руку.
— Это я, — сказал Анджей.
Второй тут же куда-то удалился. Повстанец, сопровождавший Бронека, тоже исчез. Они остались вдвоем.
Бронек, не произнося ни слова, смотрел на Анджея. Он не знал, что сказать. Не мог собраться с мыслями и поэтому молчал.
— Это я, — повторил Анджей. — Я принес оружие для твоих товарищей.
Он показал на маленький сундучок, стоявший возле мешков.
— Этого мало, — с трудом выдавил Бронек.
— Это наше личное оружие, — сказал Анджей. — Мое и Губерта. Мы берегли его для себя.
— Получите другое.
— Возможно, — сказал Анджей. — Но это оружие Губерта. Еще с «Капсюля». Бронек усмехнулся:
— Вот бы мой отец позабавился!
— Да, — Анджей почему-то смутился, — так уж получилось.
— Ну ладно, — сказал Бронек, — а как ты сюда попал?
— Это длинная история. Я расскажу ее тебе там, «на воле».
— Хороша воля, — Бронек не вникал в смысл слов Анджея, — ничего себе воля!
— Не философствуй, — вдруг встрепенулся Анджей. — Отнеси оружие своим и возвращайся. Я подожду.
Бронек пожал плечами.
— Подождешь? Чего подождешь? Пока мы не начнем стрелять? Слишком торопишься.
Анджей приблизился к Бронеку. Его слова прозвучали как признание:
— Геленка прислала меня за тобой. Я обещал привести тебя.
Бронек отступил на шаг и с минуту смотрел Анджею в глаза.
— Геленка? Кто это такая? — спросил он.
Анджею стало не по себе.
— Не паясничай. Сейчас не время, — вспыхнул он и попытался взять Бронека за руку.
— Не прикасайся ко мне, — сказал Бронек. — От меня воняет.