Хвала и слава. Книга третья

Ивашкевич Ярослав

— Эй, ты, — окликнул пожилой кого-то из пробегавших по двору, — приведи-ка тех барчуков в оружейную мастерскую.

Януша усадили на табурет у стола, вернее, у станка, на котором ремонтировали, очевидно, и хомуты и винтовки: тут валялись обрезки черной кожи, грязная пакля, шомполы и ржавые шурупы.

— Присядьте здесь, — сказал пожилой партизан, между тем как молодой стал на страже у дверей. Это не понравилось Янушу.

— Видите ли, — продолжал его собеседник, — им надо растолковать, что сегодня или завтра прибудет самолет, приземлится на шоссе, тут, неподалеку, и что они должны сесть и уехать.

И что полетят они в Россию, матушку Расею, понятно? И чтобы они не воображали, что их собираются доставить в Лондон, к английскому королю под крылышко. Ничего подобного. Пусть и не мечтают.

— А откуда они тут взялись? — спросил Януш.

— С неба упали, — сказал пожилой.

Внезапно заговорил часовой. Голос у него был хриплый и очень неприятный.

— Я бы посоветовал вам прекратить эти расспросы.

Януш обернулся к нему, крайне удивленный.

— Это вы мне говорите? — осведомился он.

— А то кому же! — грубо ответил партизан. — Может, вашей мамаше?

— Успокойся, Збышек, — сказал пожилой, которого явно коробила резкость товарища. — Ну чего ты задаешься?

Но в эту минуту ввели двух «барчуков». Действительно, вид у них был такой, словно явились они прямо с Пиккадилли. Один был рослый, светловолосый, с коротеньким носиком — совсем лорд Дуглас. Второй, пониже и потемнее, с черными глазами, казался более мужественным. Они стали возле станка и дружно поклонились Янушу.

— Good afternoon [22] , — произнесли оба одновременно, как благовоспитанные дети.

Януш с трудом сдержал улыбку.

В этом странном и жестоком мире, среди видавших виды и грубоватых партизан, каждый день находящихся на волосок от смерти, эти два благовоспитанных англичанина действительно выглядели не только смешно, но и трогательно. Так они были уверены в своей ценности.

22

Добрый день (англ.).

У одного шея была повязана пестрым шотландским шарфиком, у другого из кармана френча торчал небольшой томик в сером сафьяновом переплете. Библия или стихи?

«Наверняка «Потерянный рай» Мильтона», — подумал Януш.

— Боже мой, господа! Откуда вы взялись? — спросил он. — И что тут делаете? Вы должны сматываться отсюда при первом же удобном случае. На днях вам как будто представится такая возможность. Не разводите церемоний, садитесь в самолет — и до свиданья!

— All right [23] , — сказал брюнет, — но мы требуем, чтобы нас, офицеров действующей армии, отослали в Англию.

23

Хорошо (англ.).

— Хорошо, хорошо, — согласился Януш. — Я вас понимаю, но надо же считаться с возможностями. С Англией нет связи…

— Но мы не хотим в Россию, — возразил блондин и жалобно взглянул на Януша.

— Если уж нельзя отправить нас в Англию, то мы предпочитаем остаться здесь.

— Но сейчас идет война, — увещевал их Януш. —

Вы не можете здесь оставаться.

— Почему?

— Потому что здесь опасно.

— Почему?

Януш развел руками.

— Почему! Почему! Неужели вам не ясно, в каком положении вы находитесь?

В эту минуту часовой у дверей снова забыл о своих служебных обязанностях и подошел к столу. Он резко сказал Янушу:

— Ну что вы так долго им втолковываете? Молитве их учите, что ли? Вы должны им объявить, что они поедут в Россию, и точка.

Януш бросил разгневанный взгляд на юнца с баками и повысил голос.

— Я говорю с ними так, как считаю нужным! А если вы не доверяете мне, нечего было меня вызывать.

— Чего они от вас хотят? — испуганно спросил блондинчик. — Этот солдат, — он показал на часового, — нам очень неприятен.

— Перестань, Збышек, — снова принялся успокаивать часового пожилой партизан, который привел сюда Януша. — Отвяжись и не задавайся.

— Не стал бы я такому доверять, — буркнул Збышек и отступил к дверям.

Януш обратился к английским летчикам со всей учтивостью, на какую был способен:

— Увы, господа, я не могу продолжать разговор с вами. Мне было поручено сообщить вам, что вы должны выехать при первой же возможности. Полагаю, что вам следует подчиниться. У вас нет выбора. А упорство в данном случае нежелательно.

— Что это значит? Почему нежелательно?

— Это значит — опасно, — решительно заявил Януш.

— Это значит, что нас могут убить? — спросил чернявый.

— С ума ты сошел! — напустился на него блондинчик. — Ведь мы же офицеры королевских военно-воздушных сил и находимся среди союзников. Здесь нам не может грозить никакая опасность.

— Ну а если немцы окружат этот лес? — вышел из терпения Януш. — Если они начисто перебьют весь этот партизанский отряд, тогда что? Советую, господа, подчиниться. Вы находитесь в оккупированной стране. Вы как бы в плену…

— Мы находимся среди друзей, — отчетливо произнес блондин-идеалист.

— Разумеется, но… — Януш развел руками, — но моя миссия окончена. Больше мне нечего добавить. — И он обратился к партизану, который привел англичан: — Я кончил.

Тот с силой хлопнул себя по бедру.

— Ну, шагом марш, — скомандовал он англичанам. — Пошли.

«Барчуки» снова наклонили головы, словно китайские болванчики.

— Good bye [24] , — произнесли они одновременно и вышли спокойным, ровным шагом из «оружейной мастерской».

24

Прощайте (англ.).

Януш изложил содержание беседы с англичанами пожилому партизану, который казался ему более рассудительным.

Партизан выслушал его и тут же вышел.

Тогда Януш обратился к другому, с бакенбардами, продолжавшему стоять у дверей:

— Моя миссия закончена. Можно идти домой?

— Погодите, — мрачно ответил тот и, к величайшему изумлению Януша, тоже вышел, оставив его одного среди хомутов и винтовок. Он не возвращался довольно долго.

«Вечно приходится зря терять время», — подумал со вздохом Януш.