Хватайся! Рискуй. Играй. Умри
Шрифт:
После ее слов я сразу мрачнею. Потому что знаю, если Таня права, дела совсем плохи. Астральные двойники появляются в материальном мире только незадолго до смерти физического тела. А силуэт, который видел я, похож на Настю.
Настя подходит ко мне сзади, обнимает плечи, спрашивает у Тани:
— Это плохо?
— Скажем так: нехорошо. Двойники появляются, когда нить, связывающая физическое и астральное тела, начинает становиться все тоньше и длиннее. В таких случаях астральное тело начинает теряться и пытается
Таня замечает то же, что и я — страх на лице Насти, когда та поглядывает на спящую старушку-алкоголичку.
— Но могу быть не права. Как вариант — в доме призрак. Здесь умирал кто-нибудь?
Настя отводит взгляд влево, сводит брови.
— Не помню.
— Тогда вот тебе домашнее задание: постарайся разузнать об умерших в квартире и, если они есть, понять, из-за чего появился призрак. Может, у него неоконченное дело? На этом все, я пошла.
Таня хватает сумку и направляется к выходу. Зовет меня:
— Максим, я хотела бы поговорить с тобой без лишних ушей.
Мне приходится вновь надевать куртку и ботинки. Вместе с Таней выхожу на улицу.
— Максим, я услышала от Насти о раке. Соболезную.
Мы идем медленным шагом. Куда — не знаю. Хотя хочется идти быстрее из-за окружившего нас карканья ворон.
— Я должна сказать две вещи, но сегодня скажу только одну. У тебя есть жизнь, и она дана не просто так. Ты обязан прожить достойно. Так достойно, чтобы о тебе еще долго помнили.
— Но что я могу сделать за пять месяцев?
— На самом деле можешь многое. Тебе нужно присесть и подумать. Сделай в жизни что-то достойное.
Я находился в кабинете невероятных размеров и следил за шевелящимися губами своего литературного агента Зухры.
— Потрясающе! Максим, своей сказкой ты стольких вдохновил людей, что я тебе готова в ноги кланяться! Спасибо тебе огромное! Ты молодчинка, с твоей легкой руки у нас все пошло как по маслу.
Она всегда так быстро говорит. Время — бесценно. Кому, как не ей ли знать это.
В пятнадцать лет я издал фэнтезийную повесть для детей и подростков и возымел огромный успех среди молодежи. Мне стали подражать. Мне начали писать в социальных сетях. «Максим, ты вдохновил меня на творчество! Огромно благодарю и прошу прочесть мою книгу». И мне слали и слали разные произведения. Я их все читал, отбирал понравившиеся и отправлял агенту, Зухре.
— За этот год мы издали тринадцать книг!
Зухра подняла палец и покачала
— Я пришел к вам, чтобы сообщить кое-что.
— Что? Рукописи? Давай их сюда!
Она протянула руку. Но я ничего не дал и встретил взгляд полнейшего изумления.
Максим Волков произнес:
— Больше не могу уделять время литературному творчеству. Мне шестнадцать, самое время решить, на кого пойти учиться после школы. Я решил стать пластическим хирургом.
Ее губы разжались, показывая мне ротовую полость, но ничего не изрекли. Я произнес:
— Удачи вам.
Дорожа каждой секундой Максим Волков покинул кабинет. Кому, как не ему знать цену времени.
Достойное. Достойное. Слово так и вертится в голове
Я хотел быть хирургом. Резать людей — в этом есть какое-то наслаждение. Но потом желание сменилось на кое-что похожее. Возжелал стать психологом. Копошиться в чужой голове — тоже прелестно. Ну, мне так казалось поначалу. И, может быть, если сдал бы ЕГЭ по биологии хотя бы на тройку, то пошел бы учиться на него.
Я искал достойную для себя и общества профессию. И остановился на журналистике.
Направляюсь в кафе, что на Верхне-Волжской набережной. Восемь вечера, на улицах Нижнего Новгорода царит мрак. Я люблю слушать редко нарушаемую тишину ночных городов. В этом есть своя романтика.
Поступив в институт, я поспешил разочароваться. Во-первых, образование. В то время как одногруппники с радостными криками неслись к преподавателю с зачетками, только что пообещавшему всем автоматом пятерки, я с прискорбным выражением лица и в умирающей позе полз последним. Я хотел сдать экзамен. Я готовился к нему.
В кафе меня ждет Аня. Она о чем-то хочет поговорить наедине.
Хотя еще обиднее обстояло дело с одной дисциплиной. Преподаватель отказался учить нас, сказав, что сия дисциплина бессмысленна, мол, сами на практике все поймете.
Давайте зачетки.
Сделаем вид, что я вам преподавал, а вы молодцы.
Всем пять.
То была важная дисциплина. Правовые основы журналистики.
Во-вторых, специфика профессии. Оказывается, журналисты не так уж много зарабатывают. А те, кому деньги текут рекой, долго не живут. Хотя еще меньше живут те, кто пишет и говорит правду.
Журналистика — не профессия, а образ жизни. Быть журналистом опасно. Я про настоящих журналистов, а не про тех лижущих зад верхушке власти.