Хватайся! Рискуй. Играй. Умри
Шрифт:
— Макси, мне очень жаль. Правда. Признаю — сглупил. Но ведь дружба становится только крепче после ссор.
— Дружба? Роми, посмотри на меня. Я в шрамах. Я — урод.
— И что?
Хорошо, что Таня не просто правду сказала, но еще и показала. Иначе я не поверил бы.
— Лучше признайся сам. Какова истинная причина лживого рака? Подсказка: Таня.
Лучший,
— И не надо устраивать сцены. Знаю, что сердце у тебя здоровое.
— Не стоит так слепо верить моей сестре…
— Но ведь правда?
Рома спрятал взгляд.
— Да. Макси, я гей. И ты мне…
Он не смог сказать. Я нагнулся к нему. Прошептал ему в лицо.
— Ты. В меня. Влюблен
Хорошо, что Таня была честна со мной. Но, кто знает, вдруг и она что-то утаивает о себе?
Никому нельзя доверять.
В меня может влюбиться только психически неполноценный.
Я поднялся, пнул осколки разбитой чашки и пошел к выходу из их дома. Надо успеть выехать из Арзамаса так, чтобы успеть до того как двери в отделение РПХ закроются.
— Считаю, что истинная причина всей лжи заключается в твоей природе. Ты рожден, чтобы лгать, Глеб. Да, на самом деле я видел твой паспорт, знаю настоящее имя.
Я встретился взглядом с тем, кто когда-то был другом. Но так и не смог понять, что выражали глаза Глеба. Злобу? Ненависть? Если да, на кого направлено чувство? На меня? Таню? Себя?
Но его последние слова поставили точку:
— Мне плевать, что ты тут думаешь.
Четырнадцатое ноября. Сильный ветер. Девчачий хохот. Я в группе из дюжины человек иду по улице Казанской. Мы топчем асфальт по середине дороги. Благо машины по этой улице ездят редко.
Мы доходим до университета. Открываем входные двери. После снятия верхней одежды в гардеробной нам нужно будет на третий этаж. Эндрю сегодня пошел со мной и Владом. Не столько, чтобы развлечься, сколько, чтобы не дать Владу выпить лишнего.
Лис довольно часто прикладывается к бутылке. Депрессия — она такая. Но его не виню, это ведь я непьющий инопланетянин, не он.
На третьем этаже мы оказываемся в больших размеров коридоре, обставленном столами с закусками и напитками. Гремит клубная музыка. Не совсем то, что мы,
Моя группа, с которой довелось мне прийти, распадается. Влад и Эндрю идут к сервированному столу.
Такое ощущение, что Лилия уже издала книгу. К чему такое пиршество? Очередная шумиха для… а, вот и они, журналисты. Стоят в углах, щелкают фотоаппаратами.
Оставшись один, ищу глазами Лили. Сзади кто-то цокает каблуками, оборачиваюсь. Девушка, похожая на модель, в клетчатой рубашке и узких джинсах, вроде ее зовут Олеся, учится с Лилией в одной группе. Она склоняет голову на бок, улыбается. Чуть ли не пропевает:
— Привет. Слышала, у тебя рак поджелудочной? Могу задать пару вопросов? Наедине?
— Конечно.
Она ухватывается за мой локоть и ведет вглубь коридора, в темноту, где нас никто не услышит. Кроме вон тех трахающихся студентов. Но им же не до нас, так?
Олеся задает первый вопрос:
— С какими симптомами рака тебе приходится бороться сейчас?
Что-то знакомое в интонации ее голоса. Странная девушка.
— Ну… Слабость, иногда тошнит. Боли. Пропал аппетит, иногда появляется, но только если в хорошем настроении. Но зачем тебе это?
Она игнорирует мою вопросительную интонацию, второй вопрос летит с ее тонких губ:
— Поддерживают ли тебя друзья в трудное время? Какие планы у группы Bish-B?
И только сейчас замечаю в кармане ее рубашки диктофон, просвечивающий в темноте красной лампочкой.
Нарастающий гнев — вот, что сейчас чувствует Макс Остин.
— Ты журналистка!
Олеся собирается что-то сказать, но кроме звука «а» ничего не издает.
Я вовсе не против интервью с журналистом, но когда со мной даже не договариваются о встрече и, мало того, не сообщают, в каком издании будет опубликован материал, прихожу в бешенство.
Выпаливаю:
— Да пошла ты!
И иду на свет и звук громких колонок.
Нахожу Влада и Эндрю в обществе Кэти Фокс и Акси Эванс. Аксинья, впрочем как всегда, громко и быстро что-то тараторит. Встаю рядом с Андреем, слушаю ее речь:
— Такое облегчение! Я думала, никогда это не сделаю! О, Макс!
В ее руке бутылка водки. Она делает глоток прямо из горлышка.
— Макс, я пьяна!
Она смеется.
— Знала, что здесь будет только шампанское, вот и притащила пару бутылок водки. Будешь? Макс, давай! Маукс! Мя-яукс!
Аксинья ржет. Иначе не скажешь. Стоя она умудряется споткнуться, ухватывается за Влада.
— Ой, прости, это от счастья.
А я продолжаю пожирать глазами собравшуюся толпу народа. Где же Лили? Я должен свести ее с Владом. Но ее нет.
Аксинья продолжает пьяно щебетать:
— Макс, слышишь? Я рассталась с Игорем! Я сделала это! Поздравля-яшки-и!
Она освобождает Влада из крепких объятий, хорошенько шлепнув его по заднице. Протягивает ко мне руки. Вроде собирается обнять, но нет, охает, озаряясь идеей: