Хюльдра
Шрифт:
«Стандартное посткоитальное эстрогеном спровоцированное помешательство. У меня бурный роман с красивым иностранцем. Безумный секс. Романтика. Планы. Это нормально. К сожалению, пройдет».
– Ты видел это видео? – спросила Алиса у Пашки. Он устал от звука собственного голоса и теперь выбирал радиостанцию.
«Радио «Норге», - возвестил джингл из колонок.
– Это приличное радио? – спросил Павел недоверчиво.
– Типа нашего «Маяка», - ответила Алиска, прикусила костяшку указательного пальца на правой руке и посмотрела на своего водителя. Тот заметил ее быстрый
– Не видел, - признался, наконец, Пашка, - и, если честно, не хочу смотреть.
– Я тоже, - поспешила присоединиться Алиса.
– Но надо, - вздохнул Павел, - надо посмотреть и раз и навсегда закрыть этот вопрос.
Все Алисино существо противилось предстоящему насилию над психикой, но разум признавал, что Павел прав. Эта история должна получить достойную развязку и начать потихоньку забываться.
– Мы почти приехали, - объявил Проценко. Алиса встрепенулась: она не заметила, как задремала.
Въехав в Осло, Пашка сбросил скорость и вскоре они уже парковались напротив средневековой крепости Акерхюс.
– Смотри, шлюхи! – почему-то обрадовался Павел, указав через лобовое стекло на улицу.
Действительно, крепость закрылась для посетителей всего час назад, но у ее входа уже появились вечерние «достопримечательности» Осло: роскошная фигуристая арабка в белом кружевном коротком платье и красных лакированных сапогах до колена, рядом с которой паслась невысокая блондинка-незабудка в выцветшей джинсе и парень-проститут, который не обращая внимания на прохожих, перетянул резиновым жгутом свою левое плечо и засадил в вену шприц.
– Ням-ням, - сказала Алиса, впервые за все путешествие улыбнувшись.
– Ты про шлюху или про героин? – уточнил Павел. Он достал телефон и набрал номер.
– Про страну, - непонятно ответила Алиса.
– Привет, мудила, - сказал Пашка в трубку с улыбкой, - ты уже приземлился? Чудно. Я Алиску забрал из пещер, она там с парома свалилась и каким-то мужиком познакомилась, жила у него, прикинь? Норвежец, ага, здоровый такой с бородой…
Алиса устало посмотрела на Пашку. Она предпочла бы умолчать о Бьорне. Ей не хотелось о нем никому рассказывать.
– Да, всё рассказал. Сам у*бок! Я, по-твоему, должен был ей вранья нагородить? Зачем? Зачем? – Пашка снова завел мотор и медленно тронулся вдоль тротуара, - пошел ты!
Проститутки, завидев медленно едущую машину, подошли к обочине. Алиса разглядела, что у арабки молодое и очень красивое лицо: темная гладкая кожа, большие влажные глаза, нос с горбинкой и полные, красиво очерченные губы. Она разочаровано махнула на Алису сумочкой, когда поняла, что машина едет мимо.
– У нас в таком виде девки в универ ходят, - пробрюзжал Павел, - сапоги точно такие были. Сам
– Куда мы едем? – поинтересовалась Алиса. Ей не было никакого дела до того, в каком виде девки ходят в универ.
– Во Фрогнер-парк. Этот тип прилетел утром, поселился в отеле и весь день по городу гуляет!
– Ты так говоришь, будто это плохо, - подначила его Алиса. Она помнила, что Пашка всегда начинал свое знакомство со страной с ближайшего бара.
– В каком ты отеле живешь?
– Я живу в съемной квартире, - ответила Алиса, и отвернулась к окну, дав понять, что больше эту тему обсуждать не намерена. Павел не стал приставать.
Непреложное правило: никто в городе Б не должен знать, что Вася Заваркин-старший жив. Даже те, кто не знаком с ним лично, не должны ни видеть его (даже мельком), ни слышать о нем (даже краем уха). Для всех жителей стран СНГ и кое-какого ближнего зарубежья Вася был мертв.
Алиса нервничала. Ей хотелось поскорее разделаться с неприятностями, и в то же время хотелось отсрочить наступление часа Х. Чтобы отвлечься, она принялась набирать e-mail для Аси.
«Чтобы ты ни нарыла и какую бы информацию ни нашла, публикуй ее, не медли. Не оглядывайся на меня»,– в таком виде письмо улетело к Заваркиной-старшей.
Не прошло и трех минут, как Алисин смартфон завибрировал.
«Отдыхай, ни о чем не думай. Картинка почти сложилась»,– писала сестра.
Алиса вздохнула и выбралась из машины. Калитка, ведущая в парк, была еще открыта, и рядом со входом светился прозрачный кубик паркового кафе.
«Ни о чем не думай. Отдыхай. Звучит, почти как издевательство. Аська думает, что я в Эурланне, скачу верхом на лосе, обнаженная и прекрасная, а потомок викингов в сувенирной шапке с рогами готовит мне какао. Ха! Куда там! Меня уже выкрали и привезли на дружескую пирушку, на которой заставят хлебнуть настойки из мухоморов и подождать до закрытия таверны, чтобы узнать умру я или выздоровею».
В моменты нервного напряжения в голове у Алисы рождались весьма поэтичные образы. От калитки до порога кафе она дрожала всем телом, несмотря на то, что на улице было тепло.
Лаврович нашелся сразу. Они сидел в углу, освещаемый молочно-белым сиянием, исходящим от монитора и был похож на приведение в кашемировой водолазке. Кроме него, в кафе засиделась семья, состоящая из четырех поколений женщин – мамы, бабушки, дочери и крохотного существа, спящего в розовой коляске. Все были облачены в легкие парки и резиновые сапожки «Hunter», даже малявка. Рядом со столиком сидел пятнистый спаниель и уминал круассан.
Алиса с завистью посмотрела на них – счастливые! Гуляли по парку, угощались малиной, сейчас пьют кофе и болтают, вечером посмотрят кино и лягут спать, закутавшись в тонкие хлопковые простыни, какие продают в Скандинавии на каждом шагу. Им не надо выяснять, что произошло четыре года назад в том проклятом лодочном сарае, на тех вонючих лежалых матрасах.
– Привет, - Лаврович поднялся им навстречу. Алисе достался от него поцелуй в щеку, а Павлу – полный презрения взгляд. – У нас есть час до закрытия.