Хьюстон! У нас п…
Шрифт:
– Есть радостные вести? – поинтересовался я. – Предупреждаю, плохими я сыт уже по горло!
– Всё путем, я вошёл-таки в систему! Дьявол, всю жизнь об этом мечтал, прямо с головного…
Он поставил запотевший бокал с коктейлем на панель управления терминалом и сладко потянулся в кресле. Леонардо за такое медленно бы четвертовал тупым мясницким ножом, но лично мне сейчас было всё равно. Позади хакера на кресле съежился Линдсей. По его лицу ясно читалось, что он предпочел бы сейчас сидеть внизу в заложниках, чем творить такое надругательство над уставом.
– Какие блоки
– Не так много, – вздохнул Алехандро. – Один момент мне казалось, что вообще не выйдет… В общем, система видеонаблюдения, кое-какие службы… Пушки заблокированы наглухо, управление не перехватить. Ниже госпиталя дроны вообще поставили такую защиту, что мне вовек не сломать, так что освободить кого-нибудь отсюда я тоже не могу, извини.
– Да мне этого и не нужно, пусть пока там посидят, подумают над смыслом жизни. Лучше открой мне личные данные сотрудников.
Мужчина удивленно приподнял кустистые брови.
– Хочешь посмотреть чье-то досье?
– Да. Свое.
«Почему вы не в карцере, кстати?», – спросил меня Доверие. Биороиды умеют задавать чертовски правильные вопросы, мои загадки им в подмётки не годятся…
Досье гласило, что Андрей Громов заключен под стражу и в настоящий момент находится в изоляторе А-42. То, что я сейчас стою и читаю это всё, подпоясанный кобурой с табельным оружием, уже тянуло на трибунал. А если ещё вспомнить про недавние переговоры с террористами…
Несмотря на холодную ярость, кипевшую внутри, я не мог не восхититься глубиной комбинации Дьюка. Ведь фактически он сделал меня главным козлом отпущения, вне зависимости от варианта развития событий. Даже, если мне удастся освободить заложников, я все равно попаду в тюрьму, и все лавры достанутся ему, а ежели не смогу…
Нет, лучше об этом не думать.
Ну, Старый Дьюк, ну хитрец! Только в одном он просчитался – я очень справедливый и благодарный человек. Уж я его отблагодарю, от всей своей широкой славянской души! Не зря же подстраховался с Адонисом…
– Что это значит? – недоуменно спросил Линдсей.
– То, что меня просто подставили, малыш. Давай бегом к Дьюку, он наверняка сейчас ополчение из администраторов набирает. Я тут разберусь и без тебя.
Но парень даже с места не сдвинулся.
– Линдсей, это приказ!
– Да, сэр, – понурившись, он побрел в сторону выхода.
Мне нравился этот наивный мальчишка, и не хотелось становиться причиной краха его карьеры.
– Может, я тоже пойду, – предложил Алехандро. – Спокойно допью свой бухито в изоляторе…
– Нет, – огорчил я его. – Ты нужен мне здесь. В случае чего скажешь, что я грозил тебе вот этим пистолетом. А теперь слушай…
Тщательно проинструктировав хакера, я направился в арсенал. По дороге туда на связь со мной вышел Адонис.
– Дорогой, я поговорил с Дойлом! – завопил он мне в ухо. – Он утверждает, что пистолет, прежде чем хрустнуть в железной хватке андроида, действительно был плазменным. Более того, он уверен, что это маломощная укороченная модель, какую носят наши внутренние
– Передай ему мою глубокую благодарность, а когда Дойл заметит, что благодарность в стакан не нальешь, скажи, что я, Эндрю Громов, обещал поставить ему бочку пива, когда все закончится. Да, и соедини меня с Дьюком.
Что ж, теперь многое встало на свои места. Белых пятен ещё хватало, но уже ясно, что я двигаюсь в правильном направлении.
– Прием, Дьюк сейчас не может ответить, – это был Уоррен. – Но я могу ему передать…
– Тогда передай, если он хочет освободить заложников, то пусть пришлет яйцеголовых в апартаменты для заседаний Д-7А. Это на уровень выше госпиталя, если ты забыл. Запомни, ученые мне нужны все пятеро! И еще хорошая новость – мы частично вернули контроль над системой безопасности. Только сильно не обольщайся, пушки не отключить.
– Понял, учёные будут через двадцать минут. Собираешься вести переговоры?
– Конечно, – соврал я. – А ученые единственные, кому роботы доверяют. Обеспечь явку, это важно. Никого с ними не посылай, иначе биороиды не сдадутся.
– Хорошо, хорошо, конец связи.
Двадцать минут. Я уже стоял в дверях арсенала и набирал код, но сделать нужно было так много, а время… оно утекало, как кислород из пробитого гермошлема.
Если у человека какой инстинкт и развит хорошо, так это хвататься за оружие при малейшей опасности. До недавнего времени арсенал был заблокирован, и все обходились чем есть, а сейчас сюда набегут за мощными штурмовыми винтовками и натворят с их помощью много глупостей. К счастью, большую часть оружия расхватали штурмовики, но кое-что всё же осталось. Пистолеты и прочую мелочь я просто сгрёб в сейф и запломбировал его личным кодом. Затем взял с верстака ящик с инструментами и принялся за первую винтовку…
Шла семнадцатая минута из отпущенных мне двадцати, когда со мной очередной раз связался «Пустынный ястреб». Я уже закончил с оружием в арсенале и, хромая, шел на место встречи.
– Громов, что там у тебя, ты решил вести переговоры? – в голосе Марины плескалась надежда.
Ага, значит, наш старый интриган ей всё уже рассказал.
– Да, только у меня один нюанс возник – я больше не работаю в службе безопасности. Дьюк меня подставил, когда вытащил из карцера и засунул в эту ситуацию по самое не балуй.
– Ты с ума сошел! Срочно возвращайся в изолятор и дожидайся там эвакуации!
– И не подумаю – я единственный, кто наладил с роботами контакт, мне нужно только добиться их доверия, и тогда жизни всех заложников спасены. Кстати, ты разгадала мою последнюю загадку?
– Господи, Громов! – простонала Марина. – Ты невыносим! Почему ты не можешь общаться, как все нормальные люди? Почему ты всегда говоришь недомолвками?
– Все очень просто, – я добрался до лифта и стал спускаться вниз. – Если человек приходит к тем же выводам, значит, ход моих мыслей верный. Главное – задать правильный вопрос.