i 166602c1f3223913
Шрифт:
случалось так, что когда капрал вызывал свой взвод получать вино, в его
манерке оказывалось не более двух ложек красноватой бурды, и десять
человек, в один голос заявляли: «Пейте сами, господин капрал. Не стоит
из за такой капли и усы то мочить!» Поэтому и Швейк реагировал на
сообщение Ванека, которое должно было, повидимому, потрясти его, лишь
следующим образом:
– Это утка, потому что вино давно уже господа офицеры вылакали, а нам
дадут
получаем, что полагается. Вот тоже, когда наши отступали из под
Красника, был в одном полку, не помню в каком, один солдат, из учителей; так тот остановил командира корпуса и заявил ему, что их полк целую
неделю не получал не только горячей пищи, но даже и хлеба, а ведь это им
полагается. Тогда генерал похлопал его по плечу и сказал: «Ну, что ж, прекрасно, прекрасно! Полагаться оно вам полагается, только хлеба нет.
Ведь это ж ясно, не так ли?» После этого учитель попал в Прагу в
сумасшедший дом и, говорят, все бегал по камере и повторял: «Дайте людям
то, что им полагается. Справедливости нет, но люди имеют на нее право.
Не угодно ли права с майонезом, господин генерал?»
– Однако, Швейк, – удивился старший писарь, – что это у вас все за
рассказы и примеры? Война есть война, а на войне людям должно плохо
житься. Вспомните, что еще в литургии говорится: «Сохрани нас от глада, мора и войны, о господи!» А, вон уже несут и вино; ну ка, взгляните, для
какой это роты.
Швейк, сделал несколько шагов вперед. Со стороны ручья шел какой то
солдат и нес в брезентовом ведерке воду. Вдруг ему навстречу попался
подпоручик Дуб.
– Что несешь? Для чего вода?
– Так точно, вода – лошадей поить, лошадей от походных кухонь.
– Откуда ты ее взял? Из ручья? С каких это пор разрешается брать воду из
ручья?
Солдат молча глядел на подпоручика, и можно было заметить, что он
тщательно пытался разрешить загадку, кто из них сошел с ума: он или офицер.
– Чорт подери, что это за дисциплина? – орал Дуб. – Взводный, почему вы
не нарядили с ним ефрейтора? Разве вы не знаете, что полагается в наряде
быть и ефрейтору, когда нижних чинов посылают за водой для себя или для
казенных лошадей? Я вас спрашиваю: почему вы не нарядили с ним
ефрейтора? И тогда вместо взводного ответил Швейк: – Так что, дозвольте доложить, что вода совершенно здоровая, что
господин поручик мыл себе в ней ноги и что на ней сварили для него кофе.
Он уж во всяком случае ничего туда не подсыпал, господин подпоручик, потому сейчас казенным лошадям стрихнину не дают, чтобы они не бесились.
Вот в Радешовице,
– …что я прикажу вас подвязать и держать вас так, пока вы не почернеете, как египетская мумия, – заревел на него Дуб. – Негодяй, не сметь
потешаться над моими словами! Не то… Иисус Мария, если бы мы не
находились в виду неприятеля, то я уж и не знаю, что я с вами сделал бы, только бы избавиться от вас. Позорите весь батальон!… Ступайте!
– Ну и ревет же он, как бык, – заметил кто то из солдат, когда Дуб ушел.
– Когда я стоял в Чаславе, там служил в ландвере старик Цибулька; тот
тоже вот так ревел. Он всегда принимал рапорт, сидя верхом на коне, и
надо было кричать на весь двор, а он громче всех орал: «Новобранец, замухрышка, говорите громче, не то я вам морду раздеру до ушей, чтобы
легче было. Что ж, вы думаете, тут можно лепетать, как старая баба на
исповеди? Не забывайте, что перед вами господин капитан и что ему вовсе
не охота из за вас, сопляков, утруждать свой слух!» Этот капитан орал
так, что из Врда присылали к полковнику депутацию от женщин, чтобы тот
запретил ему возвышать голос, потому что дети просыпаются и с многими
уже случился родимчик от испуга.
После обеда весь лагерь превратился в стаю голых обезьян, которые
усиленно искали у себя вшей. Все держали перед глазами кальсоны или
рубаху и исследовали все складочки и швы, словно астроном, который
непременно хочет открыть новую комету и заставляет свой телескоп рыскать
по небу. Некоторые доставали из ранцев баночки с какой то серой мазью и
натирали ею ляжки и спину; это вызывало зависть других, которые забыли
захватить с собой такое средство от съедения вшами, |И между солдатами
вспыхнул горячий спор.
– Лучше всего от вшей, это – укропное масло, – заявил какой то бородач, который не убивал вшей, а сковыривал их ногтем в траву. – Довольно
нескольких капель, и все вши подохнут; но у меня их столько, что мне
потребовался бы целый литр масла.
– Еще лучше намазаться керосином, – вмешался в разговор другой солдат. –Это помогает от вшей как свиньям, так и людям.
– А вот говорят, что вши вообще не заводятся в шелковом белье, – заявил
третий. – В газетах писали, что вообще не получить вшей, если носить
шелковые рубашки.
– Это верно, – отозвался Швейк, – но ведь не все же могут ходить в
шелках. Лучше всего они разводятся в толстых вязаных фуфайках, – там их
бывает, словно их насыпали. Конечно, следовало бы давать им подохнуть от