i 166602c1f3223913
Шрифт:
Лес был окутан мглою. Ночью, не переставая, шел мелкий, холодный дождь.
До полуночи никто не сомкнул глаз. Солдаты мало по малу настолько
промокли, что вода стала ручейками стекать у них по спине и ногам, и
попробовали было зажечь костер. Дров было сколько угодно, – неподалеку
от них стояло несколько больших поленниц, – но как только над
расколотыми тесаком сухими поленьями взвился первый огонек, подскочил
подпоручик Дуб и зашипел:
– Погасить!
Солдаты нехотя раскидали костер, бормоча что то о третьем резерве.
Подпоручик Дуб рассвирепел.
– Кто смеет прекословить? Молчать! Кому охота из за вашего костра дать
себя ухлопать? Чорт возьми, я бы не хотел, чтобы вы меня как следует узнали!
И он яростно топнул ногою по костру, так что искры полетели во все стороны.
– Послушайте, подпоручик, оставьте, – раздался из темноты голос поручика
Лукаша, у которого от холода зуб на зуб не попадал. – Оставьте, пожалуйста. Лучше сами погрейтесь. Зажигай костры, ребята, и для нас
тоже. Чорт их знает, в этом ли лесу русские, или где в другом. А огня за
лесом все равно не видать.
Солдаты мигом сбегали к поленницам и притащили по здоровенной охапке
дров, и вдруг лес осветился рядом ярких костров. У одного из них
расположились господа офицеры, слушая, как ругался капитан Сагнер: – Чорт знает, там ли мы, где нам следовало быть! Будь они прокляты, эти
штабные! Вечно что нибудь напутают! Принимают от нас донесения, отдают
какие то приказания, и никому и в голову не придет подумать, выполнимы
ли они.
Сагнер вытащил из кармана карту, разложил ее у себя на коленях и передал
поручику Лукашу приказ по бригаде.
– На ка, прочти. Согласно донесению партии разведчиков, на высоте 431
обнаружен неприятельский отряд силою около шестисот человек, скрывающийся в лесу. Приказ: маршевому батальону 91 го пехотного полка
продвинуться в направлении на высоту 431, имея задачей овладеть
скрывающимся в лесу наприятелем. Донесения представлять в штаб бригады».
Теперь изволь взглянуть на карту: кусочек леса, какая то неведомая
реченка, никаких следов шоссе или дороги, и кругом одни болота.
Несомненно, что русские отступают; но для чего и зачем им лезть сюда – я
никак не возьму в толк.
Лукаш, ничего не ответив, уставился в карту. Вместо него заговорил
подпоручик. Дуб:
– Мы не можем требовать, чтобы русские поступили так, как поступали бы в
одинаковых условиях мы. У русских есть опыт войны с Японией, и у русских
есть легкие обозы, очень подвижные и приспособленные проходить с
артиллерией по самой неудобной
на Россию, так что неприятель с самого начала имеет дело с привычной для
него местностью и с преодолением обычных для него затруднений.
Сагнера раздражала оппозиция, которую при всяком случае проявлял по
обыкновению к нему подпоручик Дуб; однако он дал ему договорить, а затем
снова обратился к поручику Лукашу:
– Хорошенькая ночь, а? Меня уже лихорадит. Чорт их дери, почему мы
непременно должны избегать останавливаться на ночлег в деревнях! Может
быть, чтобы солдаты не развели вшей среди населения. Нет, если такая
жизнь продлится еще несколько дней, то я не выдержу; для этого требуется
железное здоровье… Как ты думаешь, дорогой мой, не пустить ли тебя в
качестве «почти» батальонного командира в голове колонны, в то время как
я буду лечить свой ревматизм массажем где нибудь в самом хвосте ее?
Капитану Сагнеру положение что то переставало нравиться. Еще бы! Фронт в
движении, русские отступают, и чорт знает, куда еще попадешь со своим
батальоном. Того и гляди, не снесешь головы. Лазарет был бы теперь во
сто раз лучше… Эх, полежал бы там теперь маленько!… Впрочем, со дня на
день ожидается конец войны; ведь русские докатились уже до своих бывших
государственных границ. Какой же смысл преследовать их еще дальше? Чего
ради? Капитан не замедлил облечь свои мысли в слова.
– Нет, именно поэтому то и необходимо преследовать их, – возразил
подпоручик Дуб. – Ведь русские рассчитывают только на необозримые
пространства и степи своей страны, которые должны спасти их от полного
разгрома. Но только господа русские забыли, что у нас 1915, а не 1812
год. Русские генералы изволили забыть, что теперь война ведется
совершенно иными техническими средствами, чем тогда, когда Наполеон шел
на Москву. В те времена армия должна была питаться запасами той страны, через которую она проходила, а ныне чуть ли не сразу за наступающей
стрелковой цепью проходит железная дорога, подвозящая из тыла все
необходимое. К тому же французы не были привычны к русским морозам, которые для нас не в диковинку, так как мы, слава богу, уже целую зиму
провели в Карпатах.
– Ну да, теперь вслед за армией везут даже иллюстрированные открытки, зубную пасту и нивесть что еще. Если дело затянется еще на парочку лег, то на фронте можно будет получить даже резиновые соски для грудных
младенцев, – зевая, отозвался поручик Лукаш, которому невтерпеж были