I'm a slave for you
Шрифт:
– Все, Господин? – осторожно произнес слизеринец. – Даже Джинни? – спросил Теодор, отводя взгляд к окну.
Кашель оборвался, и Темный Лорд замер, борясь с очередным приступом. В его душе смешалось множество противоречивых чувств. Он и не желал, чтобы его маленькая, хрупкая гриффиндорка пострадала, и не хотел, чтобы ее отрывали от него. В голове Темного Лорда возник образ испуганной худенькой девчушки, что робко глядит на него, сидя на высоком кресле. Темный Лорд повел широкими плечами, стараясь скинуть с себя навязчивое воспоминание.
– Что ты предлагаешь? Запереть Джинни в одной из комнат и не выпускать, пока я не выздоровею? Сколько
Его пугающие красные глаза опасно сузились. Темный Лорд тщетно пытался разглядеть лицо надменного юного лекаря. Да, он был прав, он бесконечно прав. Джинни не должна была заболеть… Но Темный Лорд не желал отказываться от общества горячо любимой рабыни. Лишь с ней он чувствовал себя вновь молодым, с ней он забывал обо всем, с ней он был целым… Он был живым только рядом с хрупкой рыжеволосой гриффиндоркой, что ненавидела его всей душой.
– Нет. Я предлагаю Вам доверить заботу о Джинни мне. Всего на неделю, не больше, – предложил Теодор.
Темный Лорд замер, услышав слова лекаря. В них действительно был смысл. Тогда гриффиндорке не придется коротать вечера в одиночестве, глядя в стену. У нее будет интересная компания… Но что, если она окажется слишком уж интересной? Волан-де-Морт злобно сверкнул узкими красными глазами, оглядывая самодовольного лекаря. Рассудок, помутненный опасным ядом, упрямо шептал старому волшебнику, что наглому мальчишке нужно доверять. Но что-то внутри отчаянно сопротивлялось голосу разума, что с каждой секундой становился все тише и тише.
– Нет! Она никогда не покинет этого дома! – выкрикнул Темный Лорд, собирая последние силы.
– Но, господин, будьте разумны. Вы – сильный взрослый мужчина. Ваше тело способно справиться с инфекцией. Но Джинни… Она слишком хрупка для того, чтобы пережить ее, – настаивал Теодор.
Темный Лорд отвернулся к стене, злобно сжимая губы в тонкую полосу. Ему хотелось, чтобы вся эта болезнь оказалась лишь странным сном, чтобы все прекратилось, стоит ему лишь открыть глаза… Мужчина понимал, что разумнее всего будет отпустить рабыню на некоторое время. Кто знает, вдруг она даже заскучает по своему господину? Вернется, кинется ему на шею, моля больше никогда не покидать ее… Волан-де-Морт улыбнулся, вспомнив о рыжеволосой гриффиндорке. Он ненадолго прикрыл уставшие от яркого света глаза. Силы так быстро заканчиваются, так больно говорить, дышать…
– Решение остается за Вами, мой господин. Я передам служанке лекарство и объясню ей, в каких дозах применять препарат, – сказал Тео. – Вам нужен покой. Вижу, что Вы очень устали. Если состояние ухудшится… Просто позовите меня.
С этими словами Теодор учтиво поклонился изможденному господину и направился прочь, к двери. Он знал, что Волан-де-Морт непременно остановит его у самого выхода. Разве может он жить, зная, что Джинни в опасности? Любовное зелье действует на него не так, как должно, но… Он испытывает острую привязанность к сообразительной рабыне. Привязанность в определенной степени. Чувства его такие же сильные, но не такие… Слепые, не такое самозабвенное влечение томится в его широкой груди. Темный Лорд может причинять гриффиндорке боль, может унижать ее, жестоко оскорблять, и не будет корить себя за подобное. Но он не может убить ее, не может отделаться от потребности в ее любви, от желания сохранить жизнь в этом хрупком девичьем теле. Не слишком удобное положение для них обоих…
– Стой, –
Он точно задумался, подняв бледную, испещренную многочисленными венами руку вверх. Красные глаза Лорда остановились на Теодоре, что сейчас выглядел растерянным и удивленным. Мужчина осторожно отвел взгляд, обдумывая следующий свой шаг. Ему до боли в груди не хотелось отсылать рабыню, но… Так ведь будет лучше для нее. Безопаснее.
– Позови служанку. Пусть соберет Джинни в дорогу… – прохрипел Темный Лорд, стараясь не заснуть.
========== 36 - Цена прощения. ==========
Здесь так холодно… Черт, почему здесь всегда так холодно? Почему Драко никогда раньше не замечал, что Малфой Мэнор – жуткий, холодный дом, в котором неимоверно страшно находиться. Как он мог столь длительное время жить в подобном месте, не видя ничего вокруг? Драко поднял глаза к зеркалу, пока вода мягко омывала его дрожащие руки. Смотреть на то, как кровь Симуса бледнеет, смешиваясь с прозрачной жидкостью, не было больше сил. Малфой задумчиво глядел в отражение, прямо в холодные серые глаза, так похожие на лезвие самого острого ножа… Говорят, что в глазах можно увидеть душу. «Такие ублюдки, как ты, появляются именно в таких холодных домах», – подумал Малфой, закрывая кран.
Шум воды стих, сменившись оглушающей тишиной. Даже она в этом доме была обжигающе холодна… Драко погружался в нее, словно во что-то вязкое и противное. Юноша закрыл глаза, стараясь успокоиться, но не мог. Этот стук в ушах… Когда он появился? Он всегда преследовал Драко, или нет, только сейчас? Малфой сжал кулаки с такой силой, что побелели костяшки и без того бледных пальцев. Он с оглушительным стуком ударил стену, стараясь избавиться от нарастающего напряжения. Вот только оно не прошло.
Кровь потекла вниз тонкой струйкой. Драко поморщился от отвращения. Он так устал от крови, так устал от ее запаха, от ее вида… Малфой сорвал с себя рубашку, запачканную в грязном подвале. Слизеринцу надоело такое существование. Он устал мучить умирающего Симуса, устал от капризов Темного Лорда, устал от жизни Пожирателя Смерти. Все чаще и чаще Драко думал о том, что ему очень не повезло в том, что он волшебник, не маггл…
Впрочем, Драко не мог ослушаться приказа Повелителя. Он продолжал вести допрос и добился от Симуса немногого… Однако, гриффиндорец назвал Драко имена некоторых повстанцев. Джордж, Артур и Билл Уизли – самые активные члены организации. Дин Томас, Парвати и Лаванда, Чжоу Чанг, Анджелина Джонсон, Эрни Макмиллан, Захария Смит, Энтони Голдстейн и многие, многие бывшие однокурсники Драко участвовали в этом безумии. Одно имя заинтересовало Малфоя сильнее остальных…
Теодор Нотт. Его Симус назвал последним, заливаясь крупными каплями слез. Он просил прекратить, просил оттащить от него несуществующую ведьму-банши, что Драко закинул в его истерзанную голову, и дать ему умереть… Но слизеринец не дал. Это еще не все, нет. Ему нужны подробности того, как этот гнусный, фальшивый тип смог так просто одурачить Темного Лорда. Малфой всегда питал неприязнь к Нотту, и никогда не мог объяснить ее причину.
Чуть передохнув от страшных мыслей, слизеринец избавился и от штанов, небрежно скинув их на холодный пол. Кровь всюду, всюду… Она спряталась под ногтями на его руках, впиталась в одежду, проникая в дорогую ткань… Она течет по венам, спускаясь в самое сердце… Малфой схватился за голову, опираясь на холодную каменную стену. «Я скоро сойду с ума», – предупредил он себя, нервно улыбаясь.