I'm all you see around

Crystal Vision

Она пряталась от своих чувств и часто по ночам ворочалась с боку на бок, не в силах заснуть, кусая одеяло и вцепляясь ногтями в подушку, лишь бы не закричать. Ей хотелось рассказать о мучивших её чувствах, но она никому не могла довериться. Гермионе очень хотелось принять хоть раз снотворное, но она не могла, ведь уже принимала зелье бодрости. Кажется, с недавних пор только Панси догадывалась о её мыслях. Она оказалась не такой противной и вредной слизеринкой, какой Гермиона привыкла её считать. Чуть сблизившись с ней, она поняла, что та довольно милая, хоть и бывает порой грубой и высокомерной.

***

Джинни никак не могла понять, что с ней происходит. Она до сих пор не простила Гарри их разрыв. И дело тут было вовсе не в новенькой, как она поняла. Это началось ещё летом, до школы. Он стал другим. А, может быть,

он всегда был таким, а она просто не замечала, привыкнув любить его с детства? Столько парней мечтали о ней, даже Драко Малфой заинтересовался. Они с Драко встречались в его спальне, занимались сексом, он курил, пока Джинни одевалась, и перебрасывался с ней парой-тройкой фраз. Этим всё и кончалось. Секс без обязательств. Ему этого было достаточно, но не ей. Что она чувствовала? Слизеринец был её новой любовью или лишь громоотводом? Джинни с трудом разбиралась в своих чувствах. Единственное, что она точно знала, что хочет поскорее забыть Поттера. А удастся ли ей удержать Драко около себя? Обычно его романы длились не дольше месяца — Джинни пока удалось продержаться дольше. Но роман ли это? Скорее всего, нет, ведь он был официально помолвлен с Панси Паркинсон. Все остальные его отношения считались интрижками. А что у него с Хлоей? Джинни никогда не спрашивала её о настоящих чувствах к Драко. Пожалуй, всё же, стоило это сделать. А то со стороны могло показаться, что Хлоя, как собака на сене — и себе не берёт и другим не даёт.

Ещё был Блейз Забини, с которым она тоже решила переспать, но он так к ней проникся, что рыжеволосой волшебнице пришлось применить к нему Обливиэйт. А на Хэллоуин она целовалась с Дином, благо парень ничего не помнил.

Сидя на холодном полу Астрономической башни и закутавшись в тёплую мантию, Джинни медленно потягивала из бутылки подаренное кем-то из поклонников вино. Последнее время её охватывали противоречивые чувства. Ей нравились отношения без обязательств, но после них она чувствовала себя грязной и использованной, ей было стыдно. Ей нужно было срочно разобраться в себе. Кажется, всё началось ещё в сентябре, когда Снейп назначил ей отработку у Хагрида, и она тогда помогала Флоренцу собирать цветы. Ничего особенного, но почему-то Джинни не могла выкинуть этот день из головы. Она перестала пропускать Прорицания.

А когда Снейп согласился с ней встретиться воскресным вечером, благодаря чему она тогда выиграла тур у Гермионы, он сообщил ей что отказывается быть её научным руководителем, так как она не ходит на его консультации. Снейп сказал, чтобы Джинни сама написала заявление Дамблдору с просьбой сменить научного руководителя, сославшись на то, что у зельевара слишком высокие требования, и она не справляется с ними. И Джинни написала. Она выбрала нового научного руководителя — Флоренца. Он излучал доброту и тепло. Когда он смотрел на неё, ей казалось, что он знает её мысли, понимает, видит её насквозь. Это пугало и одновременно притягивало. Она ходила к нему на консультации и у неё всё получалось. С ним было хорошо и спокойно, как будто время останавливалось, и все проблемы куда-то испарялись. Этому он её и учил: видеть только важное и не растрачивать себя на мелкие и незначительные события. Ей нравилось, что он называет её по имени. Нравилось, что он видит в ней яркую личность, волшебницу, полную внутренней силы. И она чувствовала, что благодаря его занятиям в ней расцветает что-то новое и хорошее, а всё старое и плохое забывается и увядает.

Всё бы так и продолжалось, если бы не Малфой. Он всё испортил. Подкалывал Джинни неуместными пошлыми шутками в адрес её и Флоренца. Подзадоривал других, чтобы и его дружки смеялись.

— Тебе нечем заняться, придурок? — злилась Джинни.

Малфой только по-идиотски улыбался и цокал языком. Он не боялся Флоренца, он презирал его, как и Хагрида.

Флоренц как-то предложил Джинни встретиться в полночь на Астрономической башне, чтобы лучше рассмотреть звёздное небо и планеты, это было необходимо для эмпирической части её диплома. Флоренц принёс с собой карты звёздного неба, и они некоторое время изучали их. Джинни завороженно наблюдала за Флоренцем — в свете звёзд его голубые глаза приобретали нереально глубокий оттенок. Флоренц перестал рассказывать и тоже с любопытством посмотрел на Джинни. Она медленно приблизилась к нему и, встав на цыпочки, поцеловала так нежно и осторожно, что у обоих

перехватило дыхание от этого волшебного момента. Флоренц слегка отстранился, его глаза по-прежнему излучали доброту и тепло, и Джинни улыбнулась ему. Но их обоих напугал громкий смех, доносящийся из-за колонн башни. Малфой и его дружки наблюдали за ними.

— Потянуло на экзотику? Я тебя больше не удовлетворяю, Уизли? — крикнул ей Малфой.

Слёзы брызнули из глаз Джинни так стремительно, что она, ничего не видя за ними, быстро убежала с башни. Сбегая по лестнице, она на кого-то наткнулась, кто окликнул её, кажется, это была Хлоя. Но Джинни не хотелось никого видеть, она не стала останавливаться, продолжив бег. Ей хотелось скорее убежать от жгучей обиды, насмешек и унижения. Ей было стыдно, очень-очень стыдно перед Флоренцем.

Джинни вбежала в первый попавшийся ей пустой кабинет и, упав на пол, долго плакала. Видимо в её жизни теперь никогда не будет ничего хорошего. Только что-то стало рождаться, как этот росток затоптали и уничтожили. Малфой и его дружки. Да она и сама была не лучше них. Забыла своих прежних друзей, стала жестокой и высокомерной. Пустилась во все тяжкие. Чем она лучше Малфоя? Может быть, так ей и надо, но ведь что-то в Джинни так тянулось к свету, к хорошему. Как она дошла до такой жизни?

В таком состоянии её нашла Хлоя и, наложив на кабинет заглушающие чары, присела рядом, обняв подругу.

— Поплачь.

Она гладила её, пока та плакала, гладила до тех пор, пока в Джинни не осталось ни одной слезинки. Оказалось, что Хлоя отругала слизеринцев и запретила распространяться об увиденном. Об этом Джинни позже сообщил Блейз, пришедший просить прощения за свой поступок.

— Джин, они сволочи, мерзкие твари, раз так поступили, — с ненавистью в голосе говорила Хлоя, — одним словом, настоящие слизеринцы. Но расскажи мне, почему ты с ним поцеловалась? Тебе и вправду не стоило делать этого. О чём ты думала? Сейчас всё пройдёт. Тебе уже легче? Забудь обо всём и начни всё с начала.

Начать с начала. Если бы Джинни могла, если бы знала, где это начало, она бы так и поступила.

Она снова стала пропускать Прорицания, боясь увидеться с Флоренцем. Она не могла себе позволить посмотреть ему в глаза. Джинни старалась держаться в тени. Ей казалось, что все без исключения смотрят на неё осуждающе. В Большом зале она снова садилась за гриффиндорский стол. Хлоя понимала её и не обижалась. Малфой чуть поубавил спесь, видимо сообразив, что Хлоя ничуть не поощряет его поведения. Так продолжалось две недели. Один раз за эти две недели она столкнулась с Флоренцем у хижины Хагрида, идя на урок по Уходу за магическими существами. Но, заметив его взгляд — печальный и сожалеющий, быстро опустила голову и прошла мимо, не сказав ни слова.

Сейчас она сидела на Астрономической башне и, ёжась от холода, лила в себя опьяняющую жидкость. Она чувствовала себя трусихой, не способной противостоять недоброжелателям и насмешкам. Чувствовала себя жалкой, зависящей от чужого мнения, грязной. Такой грязной, что стоя подолгу под горячим душем, тщетно пыталась смыть с себя всё, что накопилось, до покраснения натирая тело жесткой губкой.

Джинни поднялась с недопитой бутылкой в руках. Яростно крикнув, она выбросила ее вниз и закрыла глаза. Резко открыв их, бросилась бежать с башни, перепрыгивая через две ступеньки. Четвёртый этаж. Джинни постучалась в одну из дверей и почему-то не удивилась, что Гермиона не спала. Джинни бросилась ей на шею и, громко всхлипнув, зарыдала. Гермиона закрыла ногой дверь, и, обняв подругу, повела её к креслу. Она молча слушала сбивчивый рассказ. Гермиона не осуждала Джинни, она только баюкала её как маленькую, шепча на ухо успокаивающие слова. Она была рада возвращению подруги.

========== 16. Наступили каникулы ==========

One kiss from you and I’m drunk up on your potion*

(Один твой поцелуй и зельем опьянён я)

строчка из песни Angus&Julia Stone

Двадцать пятого декабря в Хогвартсе царила праздничная атмосфера, в особенности это чувствовалось в Большом зале. В нём находились двенадцать пышных высоких пихт, принесённых Хагридом, украшенных всевозможными ёлочными игрушками, а на стенах зала висели венки из остролиста. Кроме того, весь Хогвартс был в омеле, в том числе и кабинеты преподавателей, разумеется, все, кроме кабинета Снейпа. Он сказал, что не потерпит этой гадости, висящей над его дверью.