И аз создам!

Зеленин Сергей

«Как и строевая подготовка - необходимая для воспитания воинской дисциплины, рукопашный бой - вовсе не канет в бытиё, а останется как метод воспитания у бойца боевой агрессивности. Сами же поединки с применением холодного оружия, в связи с насыщением современных армий пулемётами и автоматами - будут происходить редко, будут происходить случайно, будут происходить в стеснённых условия – в траншеях, густом лесу или кустарнике, в закрытых помещениях городских застроек. Исходя из вышеизложенного, считаю: активного бойца для ближнего нужно вооружить первым делом - пистолетом,

а из холодного оружия - ножом и, обучать владению им - как и малой пехотной лопатной… А штык на винтовках оставить лишь для караулов да парадов».

Конечно же его, ещё не лишённые «бубенцов» коллеги - невзирая к какому клану в РККА они принадлежат (военспецы или «стратеги от сохи»), в момент объединились в единую шоблу и всуе поминая Драгомирова - спустили на Тухачевского всех собак…

Но он успешно отбивался от идеологических цепных псов, переходя в контратаки:

– Вы ещё царя Дадона вспомните и его тридцать три богатыря! Сколько при Драгомирове было пулемётов в стрелковой дивизии старой русской армии?

При всей лютой неприязни к Тухачевскому, приходилось признавать отсутствие это девайса при том ведущем российском военном теоретике, на труды которого они молятся как маньяки-рукоблуды на фотографию Анжелины Дали на обложке «глянцевого журнала для мужчин».

– А сколько пулемётов в современной советской стрелковой дивизии?

Обычно ему отвечали, что по штатам 1920 года, стрелковая дивизия РККА общей численностью 38 459 «штыков» (18 027 бойцов пехоты и 20 452 всех других бойцов) - должна была иметь 326 пулеметов и 52 орудия.

Но на деле, даже целые советские полевые армии - таких «штатов» и близко не имеют, особенно по количеству автоматического оружия и артиллерии.

Тухачевский задаёт следующий вопрос:

– А сколько пулемётов в пехотных дивизиях капиталистических стран?

В ответ на это, слышалось невнятное мычание - переходящее в визгливую истерику, ибо среди военспецов - интересоваться такими вещами было «не комильфо», а в среде полководцев «от сохи» – попросту «западло».

Приходится моему боевому трансгендеру самому отвечать на заданный им вопрос:

– В германской дивизии времён Империалистической войны, уважаемые коллеги - имелось 324 пулемёта (из них 216 ручных), во французской - 400 (336 ручных), в британской - 684 (576 ручных)… Так что заткнули бы своё мурло насчёт «особой сознательности красноармейца», товарищи командиры! Особенно сейчас, когда вас какие-то бело-китайцы бить стали.

И действительно, те затыкали свой «фонтан», потому что оказывается у красноармейцев из крестьян – вообще отсутствует всякая сознательность. Стоит только им услышать пулемётную очередь вдалеке и услышать свист пуль над головой – тотчас залегают и, хрен их поднимешь в атаку, даже под угрозой расстрела.

В «реальной истории» с таким явлением - командиры РККА столкнулись в Советско-финскую и в Великую Отечественную Войну: пехота не шла на неподавленные пулемёты противника. В «текущей реальности», с этим познакомились значительно раньше…

Надеюсь, это пойдёт на благо.

Особо

упоротых сторонников Драгомирова, бывший царский гвардейский поручик вызывал на старорежимную дуэль:

– Давайте так, товарищ командарм: вы будете вооружены трёхлинейной винтовкой со штыком, а я - автоматом Фёдорова с промежуточными патронами!

К нашему с ним великому сожалению - смельчаков доказать правоту постулата Драгомирова о «превалировании человеческого духа над вооружением», почему-то не нашлось.

Не… Если бы Наркомом обороны СССР был какой-нибудь профессиональный военный с вбитыми на всю жизнь ещё в кадетском училище установками, ничего бы не получилось. Но военное ведомство возглавлял журналист Троцкий, который Драгомирова в подлиннике не читал.

Поэтому вместо:

«Конечная боевая задача пехоты в наступательном бою – разбить противника в рукопашной схватке», - как в предвоенных уставах РККА «реальной истории», там было уже в 1926 году записано:

«Атака есть результат перенесения огня в глубь обороны противника. Рукопашный бой же, должен считаться исключительно вспомогательным видом боевых действий и зачастую совершенно случайным явлением…».

Быстро книжка пишется, да не так споро дело делается.

Черновики проектов уставов и саму военную доктрину РККА, кстати, в виде набросков или «мыслей вслух», писал Яков Александрович Борщёв (Слащёв). Исходя из собственного боевого опыты и фантастического романа некого Артура Сталка «Марс наш!», уточню. Тухачевский же, выдавая эти «постулаты» за свои - представлял возглавляемой их им комиссии по написанию новых уставов, те вносили уточнения, дополнения, обкатывали на полевых учениях, оформляли по всем правилам бюрократического искусства и опубликовывали.

Мы с Борщёвым (и не только мы) их читали и критиковали, после чего Комиссией вносились дополнения, уточнения…

Короче – коллективный труд!

Долгий, тяжкий, упорный и никому кроме специалистов не интересный.

***

Но главная заслуга Тухачевского, даже не в этом.

Как известно, зимой 1925-26 года вместо старого прелюбодея Анатолия Луначарского, Наркомом просвещения РСФСР стал Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич. Это - старый большевик с огромным дореволюционным стажем, бывший до смерти Ленина его личным секретарём и Заведующим делами Совета Народных Комиссаров (СНК) РСФСР и просто хорошим другом.

При Владимире Дмитриевиче, в советском образовании начался процесс «возвращения на круги своя»: в школах обоих ступеней стала насаждаться дисциплина, а среди приоритетов – усвоение учебного материала, а не политически-общественная деятельность.

Его брат - Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, бывший генерал Русской Императорской Армии и один из создателей уже Рабоче-Крестьянской Красной Армии, возглавил при Тухачевском «Комитет по допризывной подготовке молодёжи».

Не без мой помощи, разумеется.