И было утро, и был вечер
Шрифт:
Он заставил себя экономить время на бытовых делах: меньше звонил, реже встречался с людьми, реже делал уборки...
Исподволь начались болезни. Портились зубы, что приводило Костю в большое уныние. Приближалась старость. Все реже и короче становились встречи с друзьями и подругами. Прежние знакомые женщины давно уже как-то устроили свои жизни, были заняты своими будничными делами, отстранились от Кости. Окружающий мир постепенно тускнел, обесцвечивался, терял свои прелести. Все очевиднее и тягостнее становилось
Подобные мысли появились довольно рано. Они, эти мысли, не вызывались спонтанными душевными порывами или мимолетными неудачами и трудностями, отнюдь. Они присутствовали постоянно с конца 50-х годов, лишь укрепляясь со временем. Несмотря на это Костя не стал мизантропом, не озлобился. Он остался человеком доброжелательным, справедливым и мягким:
Я прожил жизнь не так,
Как намечал когда-то,
Атак и контратак
В ней было маловато.
Не выполнил программ,
Все проворонил числа,
Все игры проиграл,
Но - не ожесточился.
К. Л. 1969 г.
Эти строки очень точно отражают его мироощущение.
В 70-е годы Костя говорил еще, что не чувствует приближения старости, хотя мысли о бренности бытия и о неизбежном конце возникали все чаще. Мы, бывало, рассуждали о предназначении человека, о вере в Бога, однако достаточно отвлеченно и с некоторой долей иронии. Тем не менее мы понимали, что искренняя вера утешала бы в старости, примиряла бы с неизбежностью ухода, укрепляла бы дух.
Тогда мы начали понемногу читать Библию и задумываться над вечными проблемами бытия. Моей любимой книгой стал Екклезиаст (Когелет). Я поверил в справедливость его простой мудрости и зачитывал сомневающемуся Косте известные строки: "Наслаждайся жизнью с женою, которую любишь, во все дни суетной жизни твоей, и которую дал тебе Бог под солнцем на все суетные дни твои, потому что это - доля твоя в жизни и в трудах твоих..." (Еккл. 9:9).
В 80-е годы, перечитывая книги Ветхого Завета, я пытался самостоятельно осмыслить их суть и так шаг за шагом приближался к "неформальной" вере в Единого Бога, не принимая при этом ритуальных и обрядовых предписаний.
Костя тоже много думал и говорил об этом. К размышлениям о вере его подталкивало и более интенсивное в последние годы общение с Зоей Масленниковой, которая серьезно ушла в религиозные дела. У нее на даче под Москвой был кружок верующих людей, в том числе и молодых. Увлечь Костю Зоя не смогла. Он не проникся верой в Бога и остался непреклонным в своем атеизме до последнего дня жизни:
... Не острою, но стойкою тоскою
Полна душа уже который год.
О, если б знать мне что-нибудь такое!
Но вера в бога тут не подойдет.
По собственной программе обучаюсь
И, суетою душу не дробя,
К кому-то с тихим словом обращаюсь,
Но не
К. Л. 80-е годы
Костя был убежден, что из-за невезения и множества совершенных ошибок жизнь не удалась и уже нет возможности изменить ее ход. Однако от своих убеждений он не отказывался и кривить душой не собирался. Для него важнее всего было сохранить достоинство и оставаться самим собой:
Подсобите, мученики века,
Поудобней не искать оков
И, не слишком веря в человека,
Все же не выдумывать богов.
И, прощально вглядываясь в лица,
Перышком раздумчивым скребя,
Не озлобиться и не смириться,
Только две задачи у тебя.
К. Л. 80-е годы
Время неумолимо утекало неизвестно куда, изливалось однообразными буднями. Ничего удивительного не случалось. Притуплялись чувства, угасали страсти - иссякал источник жизненной силы, оптимизма и вдохновения. И это эмоциональное угасание сопровождалось физическим умиранием. Костя все это осознавал и спокойно, мужественно прощался с жизнью.
Захотелось под конец повидать прекрасный Крым, где прошли лучшие годы жизни - золотое детство, вдохновенная юность. Там он был полон радужных ожиданий, мечтал и надеялся. Он не сомневался, что достигнет вершин славы, завоюет признание людей. Многое могло бы свершиться. Но нет, оказалось - все суета. Рассеялись мечты. Ушло время и унесло с собой надежду. Не надо обольщаться, не надо притворяться. Жизнь - не театр, повторить спектакль невозможно.
Возможно лишь побывать напоследок в тех местах.тде ты встретил утро жизни, где родились и расцвели мечты, и будущее казалось невыразимо прекрасным и многообещающим. Все прошло:
Вот и стал я старым евреем,
Опустившимся и больным,
А не двинуть ли в зимний Крым?
Самое время.
Побродить в предгорной глуши,
С морем вежливо попрощаться
И считать, что это причастье
Для безбожной моей души.
Для безбожной моей души
Мало этого, мало, мало.
Мало, жизнь, ты меня ломала,
Мне тупила карандаши.
Мало я про тебя допер,
Мало ты про меня узнала.
Ну, заладил: мало да мало!
Клади голову под топор.
И когда совсем погас огонь страстей человеческих, Костю настигла редкая, жестокая и беспощадная болезнь.
% % %
Беда подкрадывалась незаметно, исподволь. В марте 1981 г. Костя решил съездить на курорт Друскининкай (Литва) - укрепить здоровье. Купил путевку в санаторий, подлечился, отдохнул и еще неделю провел в Вильнюсе. Дня через два после возвращения в Москву он обнаружил в левой части груди, под соском, уплотнение. В течение двух месяцев это странное уплотнение не только не уменьшилось и не рассосалось, но, наоборот, - увеличилось. Пришлось обратиться к врачам.