И даже когда я смеюсь, я должен плакать…
Шрифт:
— Вы сделали важное изобретение, — говорит Юрий Ежов. — Начнем с этого. Сделали?
— Да, господин следователь.
Птицы в парке, как дивно они поют…
— Хорошо. И вы хотите покинуть Россию. Это тоже верно?
— Это тоже верно, господин следователь.
— Превосходно. С вашим… изобретением, конечно.
— Конечно, господин следователь.
Тирли-тирли.
— По этой причине вы пошли в УВИР Министерства внутренних дел за выездной визой и заняли там очередь, чтобы получить эту визу. Правильно?
— Правильно,
Защита Грюнфельда, безусловно относящаяся к самым интересным, делает возможной гораздо более оживленную игру фигурами, чем большинство королевских защит, так как в ней значительно раньше открываются вертикали. Теперь только не терять мужества и надежды!
— И у вас были с собой, когда вы пришли ходатайствовать о выездной визе, светокопии планов календарного графика выступлений Бориса Беккера в Уимблдоне — простите, профессор Волков, Борис Беккер — мой кумир, вот я и оговорился. — У него плохо пошли дела! В последнее время он потерпел ряд поражений. Говорят, он страдает от депрессии. Может быть, вы, из Германии, знаете об этом подробнее?
— К сожалению, нет, господин следователь.
— Я так беспокоюсь… Гррр-ррррм! Так о чем мы? Ах, да, вспомнил: у вас были с собой светокопии вашего изобретения — эко-клозета, — когда вы пришли ходатайствовать о выездной визе?
— Разумеется, были, господин следователь. Минуточку! — Миша сильно сопит. — Вы сказали — эко-клозета? Но все эксперты придерживались мнения, что речь идет о светокопиях установки по обогащению плутония!
— Недолго.
— Что недолго?
— Они придерживались этого мнения. Потом они установили, что это мнение было ошибочным. Конечно, речь идет об эко-клозете.
— Э-э-это они действительно так считают? — Если припомнить, сколько великих шахматистов сошли с ума…
— Ну, разумеется, профессор Волков. Не надо держать нас за идиотов! Не будете же вы таскать с собой светокопии вашей установки по обогащению плутония! Это было бы действительно чистым безумием!
Чистым… Он сам это говорит! Вот чего я всегда так боялся, — сойти с ума!
— Хорошо, господин следователь, моего эко-клозета. Но где же тогда чертежи установки по обогащению плутония?
— Ну, где же еще? В вашей голове, дорогой мой изменник родины!
Тут уже не поможет надежная, но несколько пассивная защита Стейница, названная так в честь величайшего мастера XIX века — он тоже окончил свою жизнь душевнобольным. Всего наилучшего!
— Ага, в его голове.
— Не в его голове. В вашей голове, профессор!
Тут можно не слушать дальше. Тут нужно быстро спросить:
— Но откуда у него чертежи эко-клозета? Пожалуйста, заметьте, хотя я говорю «он», я имею в виду, конечно, «я», потому что я не он.
— Давайте не будем больше спорить, профессор. Вы — профессор Волков, и вы понесете кару за свою измену. Ваши знания вы хотите продать за бесценок за границей,
Все это нам было уже известно. Психоанализ не помогает. Возможно, поможет интонация так называемой классической иронии? Попробуем-ка:
— Откуда у меня чертежи эко-клозета, это нам еще не известно, насколько я понимаю?
— Положим, нам это известно, но вы-то знаете это наверняка. У вас они от бедного Миши Кафанке.
Он говорит — бедного Миши Кафанке. Как он прав. Я действительно бедный Миша Кафанке. Из огня да в полымя.
— Поэтому вы его и убили.
— Кого, господин следователь?
— Кафанке.
— Кафанке? Зачем?
— Чтобы завладеть его паспортом, его документами и изобретением.
— Ага.
Тирли-тирли.
— Слава Богу, у нас в России есть обязательная прописка. На основании документов и бланка прописки этого несчастного Миши Кафанке мы смогли быстро установить, откуда он приехал.
— Это вы смогли быстро уста… — Ой-ой-ой! Конечно, они это смогли! Только бы, ради всего на свете, они не втянули сюда еще Ирину и ее семью. Этого бы я не вынес. Это было бы слишком чудовищно.
— В течение одного дня было точно установлено: Миша Кафанке жил в Димитровке. Это подмосковное село. В семье Петраковых. Кафанке приехал из Германии. Там он познакомился с лейтенантом Советской Армии Львом Петраковым. Они были друзьями. Кафанке приехал, чтобы погостить у своего друга… Это бесстыдство с вашей стороны, чтобы я вам все это еще раз объяснял! Вы сами это знаете лучше всех. Вы — или ваши соучастники — убили этого несчастного человека. Это был для вас счастливый случай, решение ваших проблем с выездом из страны. В самом деле, нечего держать меня за идиота!
— Чего нет, того нет, господин следователь!
— Чего нет?
— Того, господин следователь, что я держу вас за идиота! Как же я убил Мишу Кафанке?
Тирли-тирли. Взгляд Юрия Ежова блуждает по восхитительной молодой листве за окном. Милая моя родина, думает он и говорит:
— Задушили, утопили, закололи, отравили, повесили, переехали машиной, расчленили, сожгли, растворили в кислоте — мало ли возможностей?
— Н-да, господин следователь, вы правы, есть много возможностей. Мне известны еще несколько.
— Я в этом не сомневаюсь.
— Так, значит, я это сделал либо в одиночку, либо с кем-то другим?
— Это вам тоже известно лучше. Предположительно, с другими. Поэтому вы здесь, в изоляторе службы госбезопасности.
— Почему?
— Чтобы другие не могли вас вызволить.
— Ах, да, конечно. Глупый вопрос.
— Я уже сказал вам, нечего держать нас за идиотов!
— Вы сказали это, господин следователь. А когда было совершено преступление? — Остановимся на классической иронии. Расстрелян я буду в любом случае, так что надо хотя бы развлечься!