И это пройдет…
Шрифт:
МЕКСИКАНКА. Flores.
БЛАНШ. Смерть… Я, бывало, по одну сторону кровати, она — по другую, а смерть — тут же, под боком… А мы — не решаемся и вида подать, все притворяемся, что знать не знаем, что и не слыхали про такую.
МЕКСИКАНКА. Flores para los muertos. Flores. Flores.
БЛАНШ. А что противостоит смерти? Желание, любовь. Так чему же вы удивляетесь? Есть чему удивляться!.. Неподалеку от «Мечты» — тогда она еще была нашей, — находился военный лагерь, где муштровали новобранцев. И каждую субботу по вечерам
МЕКСИКАНКА (совсем тихо}. Coronas…
БЛАНШ. …а на обратном пути — бывало, уж и на ногах-то не стоят! — заворачивали к нам и выкликали под окнами: «Бланш!.. Бланш!» Старушка была совсем уже глуха и ни о чем не догадывалась. А я… я не упускала случая улизнуть и откликнуться на их зов… А потом патруль собирал у нас на лужайке их бездыханные тела в грузовик… и — в путь-дорогу…
МЕКСИКАНКА, не спеша, поворачивается, бредя обратно, ее заунывные причитания затихают. Бланш подошла к туалетному столику, оперлась. Молчание. Митч встает и решительно направляется к ней. Полька замирает, Митч обнял Бланш, держит ее за талию, попробовал повернуть лицом к себе.
БЛАНШ. Что вам еще?
МИТЧ (неуверенно обнимая ее). То, чего я не мог добиться все лето.
БЛАНШ. Ну, так женитесь на мне, Митч.
МИТЧ. Да, пожалуй, теперь уж всякая охота пропала.
БЛАНШ. Значит — нет?
МИТЧ (отпуская ее). Вы не настолько чисты, Бланш… Ну, как вас введешь в дом, ведь там — мама.
БЛАНШ. А раз так — уходите.
Он пристально смотрит на нее.
Чтоб духа вашего здесь не было… а то я подниму на ноги всю улицу! (У нее начинается истерика.) Чтоб духа вашего не было, или я переполошу всю улицу…
Он все так же не спускает с нее испытующего взгляда.
(Кидается к окну, к этой огромной раме, в которую вставлен светлый квадрат нежной синевы ночного летнего неба… и кричит, как безумная.)
Пожар!.. Пожар!.. Горим!..43
Аня перевернула страницу. Она перечитывала эту пьесу уже, наверное, в сотый раз. Бланш вызывала в девушке противоречивые чувства. С одной стороны, она разделяла ее страсть. Но с другой — не могла понять одной из финальных фраз: «Не важно, кто вы такой… я всю жизнь зависела от доброты первого встречного». Что это значит? Опять безволие, безысходность. Девушка захлопнула книгу и бросила ее на камни рядом с собой. Теплое солнце проникало в каждую ее клеточку. Шум волн ласкал слух. Пропитываясь теплом, она наслаждалась каждой минутой.
— Ань, я записала нас на экскурсию на поля рододендронов, — радостно прозвучал голос Оли.
— Куда? — приподнимаясь на локтях, спросила девушка, выглядывая из-за солнечных очков.
— Ну в горах цветут, вечнозеленые кустарники. Я на картинке видела. Такие белые, наверное, пахнут вкусно, — восхищенно говорила Оля.
— В горах, это что, идти надо куда-то? —
— Ну да, мы поедем через «Девичьи слезы», Рицу, пролетим на тарзанке через реку и потом пойдем в горы, — воодушевленно проворковала подруга.
— Ни за что, — снимая очки, ответила Аня, — бери Андрея, Пашку и вперед, но без меня.
— Ты что, не хочешь увидеть великолепные луга? — удивилась Оля.
— Хочу, но идти туда-нет, ни за какие пироги я не полезу в горы, — категорично отказалась Аня.
— Ну а куда ты хочешь? Мы тут уже неделю, а ты, словно кура гриль, все время проводишь на пляже, — возмутилась Оля.
— Знаешь, если бы у тебя была полярная ночь, может быть, ты бы вообще из-под кварцевой лампы не вылезала, — спокойно ответила Аня, — но раз уж ты спрашиваешь, то я бы хотела поехать в Новый Афон.
— Анька, там еще чача будет, — заржал Пашка, он только что вышел из моря. По его рельефному телу струилась вода. Оля залюбовалась им. Красивое лицо: волевой подбородок, легкая щетина, тонкий, почти греческий, нос, длинные ресницы. Оле всегда было интересно, почему у мужчин глаза гораздо выразительнее, а ресницы длиннее, чем у дам. Хотя именно девушки стремятся к взгляду восточной принцессы и старательно пользуются подводкой, тушью, тенями.
Вот уже несколько месяцев Паша и Оля жили вместе. Он сделал ей предложение, но со свадьбой они пока не торопились. Пашка хотел сначала устроиться на работу. Оля была на седьмом небе от счастья. Каждый вечер они ходили гулять, он встречал ее с работы, нежно держал за руку, рассказывал что-нибудь интересное. Его таинственный бархатный голос пел ей о любви. Единственное, что напрягало девушку, что она платила за все: квартиру, еду, кино. Гражданскую одежду для Пашки Оля покупала на свои деньги. Нет, ей не было жалко, но глубоко в душе она считала, что все должно быть наоборот.
— Ань, ну поехали, — сказал подходящий Андрей, он протянул ей бутылку холодной воды, сам сел рядом на камни и с удовольствием откусил от початка золотой, ароматной кукурузы. Она брызнула горячим, сладким соком.
Аня посмотрела на него: обгоревший нос, красные, облезающие, с приклеившимся песком щеки, хмурые глаза. Да, Андрей ненавидел пляжный отдых, но уже неделю смиренно сносил купание 3 раза в день, катание на банане, даже согласился пойти на пенную вечеринку, совершил над собой громадное усилие- танцевал. Аня тяжело вздохнула.
— Ладно, а чача будет до или после? — стараясь пошутить, спросила она.
— Во время! — хитро прищурившись, сказал Пашка.
Аня искренне улыбнулась. Она была рада, что согласилась поехать на совместный отдых. Легкий Пашин нрав, постоянная деятельность Оли не давали заскучать. В друзьях было то, по чему Аня скучала больше всего: непринужденность, задорность, кураж.
Отпуск выдался удивительным. Они проехали по трассе М-4 (Москва-Дон). Пейзажи, проносящиеся за окнами автомобиля, завораживали. Бескрайние поля подсолнечников, кланяющихся рассвету, высоченные леса, река Дон. Холмистые крутые берега возвышались над широкой лентой, убегающей к самому горизонту. Белые, пенящиеся бурунчики обдавали песок разноцветными брызгами, оставляя за собой хвост из мелких камушков и ракушек. Пьяные туманы стелились по лавандовым кручам. Глядя на красоту и буйство жизни, Аня чувствовала, как оживают в ее памяти страницы романа Михаила Шолохова «Тихий Дон». Ей казалось, что где-то там, у самого края берега вот-вот появится чернобровая красавица Аксинья, по песчаной дороге, поднимая серую пыль, проскачет на лихом коне Григорий Мелехов.