И это все, за что я борюсь

Кейс Сия

Мне всегда нравились рассветы. Даже когда я знал, что предстоящий день не принесет мне ничего хорошего, я все равно наслаждался рассветом.

Но сегодняшнего я боялся.

Мы с Милит не спали уже несколько часов, готовясь к исполнению замысла Солза. Девушка заметно нервничала, и каждый раз, когда я видел страх в ее глазах, мне хотелось заверить ее, что я придумал кое-что…

Если я не хотел провала, я обязан был молчать.

Пока Милит ходила по комнате из стороны в сторону, я сидел на диване,

подогнув под себя ноги и завернувшись в одеяло. За эти два дня мне не стало лучше, и это уже начинало пугать даже меня. Лихорадка постоянно напоминала о себе, заставляя Милит переживать за меня гораздо сильнее, чем за саму себя.

Девушка выглядела измученной и усталой, тени под покрасневшими глазами стали еще больше, а волосы, собранные в хвост, уже успели растрепаться. Она была как натянутая тетива, готовая вот-вот порваться.

Признаться, с моими нервами сейчас было то же самое. Сегодня должна, наконец, свершиться моя многострадальная месть, я просто обязан быть во всеоружии, но вместо этого я дрожал под теплым одеялом, как обессиленный старик. Он меня будет зависеть, будет ли Милит свободна, и сможем ли мы сбежать.

Вряд ли мне станет лучше через пару часов.

Утонув в своих раздумьях, я не заметил, что Милит неотрывно уставилась на меня:

— Бейв, что-то случилось? У тебя такое лицо, будто…

— Я волнуюсь за тебя. — Оборвал ее я, — Солз способен на все, ты знаешь…

Она потупила голову:

— Не тебе мне об этом говорить. Я под его контролем, ты же понимаешь. Я ничего не смогу сделать, даже если захочу.

«Но я смогу» — хотелось сказать мне, но я вовремя осекся.

— Будем надеяться, что его слово стоит хоть что-то. — Милит посмотрела на меня, а потом куда-то вдаль, — И он его сдержит.

Я не слишком-то в это верил. Зачем Солзу оставлять нас в живых, когда он имеет возможность с легкостью избавиться и от меня, и от Милит? Зная его хитрость и жестокость, я был почти уверен, что маг решил провести нас. Пусть не думает, что я глуп настолько, чтобы поверить в его милосердие.

— Милит, как голова? — Я решил перевести тему, потому что мысли о Солзе выводили меня из зыбкого равновесия, которого я с трудом пытался достичь все эти дни, с тех самых пор, как решил «переиграть» мага.

— Надеюсь, что лучше. — Сухо ответила Милит.

— Как это «надеешься»? — Дотошно переспросил я, понимая, что для девушки это больная тема, — Она болит сейчас?

— Нет. — Милит отвела взгляд.

— Врешь. — Я поднялся с дивана и прошагал к ней, немного пошатываясь из-за головокружения, — Позволь мне…

За эти дни я несколько раз попросил ее об этом, и каждый раз Милит одаривала меня таким взглядом, словно я спрашивал у нее разрешения на самоубийство. Вот и сейчас она сердито взглянула на меня исподлобья, не проронив ни слова.

— Мне уже лучше. — Солгал я.

— Не заметно… — Милит запихала руки в карманы и попятилась прочь от меня.

— С тобой может произойти все, что угодно. Милит,

я лишь хочу обезопасить тебя.

— И с тобой тоже. — Холодно ответила она, — Я не знаю, что он приготовил для тебя. Если ты остаешься здесь, пока я буду там, это еще ничего не значит. Солз представляет для тебя опасность ничуть не меньшую, чем для меня. И если у тебя есть хоть какие-то силы, я хочу, чтобы ты использовал их для своего спасения. А я как-то управлюсь сама.

Это было похоже не плевок в душу. Для меня не было секретом, что Милит считает себя способнее, сильнее и умнее других, она всегда надеется только на себя и почти никогда не просит помощи. Но ведь я тоже чего-то стоил. Я мог дать ей то, чего она никогда не сможет получить сама, но она отвергала каждую мою попытку. Даже когда я был здоров, она не позволяла вести ее за собой, не давала почувствовать себя главным в нашем дуэте даже на минуту.

Мне стоило это принять и смириться еще когда-то давно, но я не мог. И сейчас я в тысячный раз со дня знакомства с ней думал о том, что я должен подчиниться.

Сегодня ее спасу я, а не наоборот. Сегодня я покажу ей, что тоже могу геройствовать и брать ситуацию в свои руки. Это походило на детский каприз, но я хотел доказать Милит, что не одна она может тащить меня за собой. А пока что я должен молчать.

— Чтобы он не приготовил, я выберусь. — С фальшивым воодушевлением изрек я, — Для тебя.

Над столицей уже совсем рассвело, и сегодняшнее солнце показалось мне даже более ярким, чем летнее. Мне предстояло насладиться первой весной в жизни, которую я увижу своими глазами. Если, конечно, сегодня мне удастся выжить.

Я стоял возле пыльного окна. Стекло на нем было грязное, забрызганное дождями и снегами многих лет, когда здесь никто не жил. Казалось, оно разобьется так легко — одно прикосновение, и я на свободе.

Вообще-то я мог открыть раму и просто спрыгнуть вниз, в сверкающий снег, погнаться за Милит и остановить ее.

Но я замер на месте, стискивая пальцами ветхий подоконник. Тревожное ожидание изматывало меня похлеще лихорадки, а теперь, когда я видел, как Милит покидает дом и медленно движется по пустой улице в сторону остального, живого, города, мои нервы и вовсе рвались, как старые перетертые нити.

Я пытался отвлечь себя — рассматривал соседние дома, грозные каменные постройки, что за последние десятилетия утратили свое мрачное величие, искал на нетронутом снегу следы каких-нибудь бездомных собак и даже пересчитал сосульки на внушительном крыльце прибежища Солза. Ничего не помогало — руки все так же тряслись, а сердце колотилось, как у загнанной волком жертвы.

И волк не заставил себя долго ждать. Скрипнули старые проржавевшие петли, на что я тут же отвернулся от окна, и через порог перешагнул Солз, облаченный в удлиненный серый камзол. Я не видел у него такого раньше — должно быть, прикупил, чтобы показаться на глаза народу в приличной одежде, а не в потертых обносках.