I Fear No Fate
Шрифт:
— Что делать, мир несправедлив. Как Томмен?
Искренняя улыбка осветила лицо Джейме.
— Томмен всё тот же. Его жена вот-вот родит, Томмен вместе с ней поселился в Кастерли Рок, и говорят, что народ очень любит его. Томмен всё ещё тешит себя мечтой стать победителем турниров, но пока что он абсолютно бесполезен с копьём.
— Он всегда мечтал быть похожим на тебя.
— Он слишком добрый, чтобы стать таким, как я, — мягко ответил Джейме. Резко выдохнув, когда она задела натёртые запястья, он спросил. — А ты хотела когда-нибудь быть похожей на
— Я мечтала быть такой же красивой, как она. В детстве я считала, что нет женщины более прекрасной, чем моя мать, — вздохнув, Мирцелла покачала головой. — Но… Когда Роберт был рядом с ней, когда она наказывала нас с Томменом за то, что мы помяли ей платье… Я никогда не хотела быть такой.
— Наша мать умерла, когда мы были ещё малы. Серсея не знала…
— Ты защищаешь её потому, что ты её брат, или потому, что ты влюблён в неё? — перебила Мирцелла, вспыхнув. — Что я должна сказать, чтобы ты понял, какова она на самом деле?
— Интересный вопрос, если вспомнить, что наверху сейчас Жиенна Вестерлинг и её сын, — лицо Джейме в этот момент было каменным. — Легко любить совершенного человека. Но кто из нас совершенен?
Бросив тряпку в таз, Мирцелла вздохнула, усевшись поудобнее.
— Раз ты надел белый плащ, разве не полагается тебе хранить целомудрие?
— Я надел белый плащ, потому что считал это великой честью, — криво улыбнулся Джейме. — Я верил в это.
— И веришь до сих пор?
— Сегодня я верю в доброту, но завтра всё может измениться, — он всё же сумел коснуться её щеки кончиками пальцев. — Запомни: не стоит верить людям, которые никогда не меняют своих убеждений.
— Ты мой отец?
Джейме откинулся на стену, звеня цепями.
— Отца королевы никогда не закуют в кандалы.
Мирцелла осторожно поднялась на ноги.
— Я вернусь завтра.
— Я буду здесь.
*
Джон нашёл её в богороще. Его тяжёлый чёрный плащ колыхался при ходьбе, а тёмные волосы запорошил снег. Призрак молча следовал за его конём.
— Говорили, что снег будет почти шесть футов в высоту, и ты надумала прийти помолиться? — тихо рассмеявшись, спросил он.
— Здесь не так холодно и снежно, как на Стене, — возразила Мирцелла. — Или когда я только приехала сюда.
Джон протянул руку и легко помог ей забраться на его коня; Мирцелла обняла его сзади, прижавшись к широкой спине, и улыбнулась — от него всё ещё пахло Стеной.
— Ты скучаешь?
Джон не задавал вопросов: за долгую дорогу в Риверран они отлично научились понимать друг друга с полуслова. Арья дразнила их, ревнуя своего любимого брата Джона, но Мирцелла была действительно благодарна. Она всю жизнь мечтала о таком человеке, как Джон Сноу, с которым можно было поговорить обо всём.
— Иногда. Они были моими братьями почти полжизни. Трудно вновь приспособиться к жизни вне Дозора.
Мирцелла понимающе кивнула, уверенная, что он почувствует.
— Ты когда-нибудь хотел, чтобы лорд Старк перед смертью рассказал тебе правду о твоих родителях?
Джон молчал так долго,
— Я действительно хочу знать правду, — сказал он наконец. — Если Лианна Старк была моей матерью, а Рейегар Таргариен — отцом, то всё, что я знал до этого, оказалось ложью. А я не хотел бы верить, что вся моя жизнь прошла во лжи.
— Может, он просто пытался защитить тебя, особенно после того, что случилось с принцессой Рейенис и принцем Эйегоном.
— Я считаю, что с помощью лжи нельзя никого защитить.
Эти слова будто вышли из уст Эддарда Старка, и Мирцелла не могла не рассмеяться.
— С моральной точки зрения, конечно, ты больше Старк, нежели Таргариен.
Когда они доехали до двора, Джон соскользнул с коня и помог сойти ей. Мирцелла отряхнула снег с волос, и Джон поймал её за запястье, глядя серьёзнее, чем когда-либо.
— Я не верю, что наша кровь решает всё за нас. Мы всегда можем сделать собственный выбор.
— А если нам приходится выбирать из плохого и ещё хуже?
Джон убрал прядь волос с её лба и нежно чмокнул.
— Тогда прежде чем принять решение, спроси себя: как бы поступил на твоём месте Эддард Старк.
*
Жиенна Вестерлинг умерла в середине ночи, спустя три дня после сильного снежного шторма, прокатившегося по Речным землям, через четыре месяца после рождения маленького Неда. Мейстер Холлис сказал, что это родовая горячка, но леди Сибелла настаивала, что причина — разбитое сердце. Мирцелла слышала, как Сибелла рыдает от горя высоким скорбным голосом даже из другой половины замка, и, хотя она ненавидела эту женщину, Мирцелла ни одной матери не пожелала бы потерять своего ребёнка.
Когда Сибелла, бледная и убитая горем, увидела её в обеденном зале на следующее утро, то Мирцелла сразу же поняла, что сейчас начнётся. Она знала, что мейстер Холлис и Молчаливые Сёстры готовили тело Жиенны к переносу в крипту Талли, потому что из-за снега её нельзя было перевезти в Крэг, но не думала, что мать не захочет оставаться у тела дочери.
Вино выплеснулось в лицо Мирцеллы за мгновение до того, как Сибелла выкрикнула:
— Ланнистерская шлюха! Ты убила её! Убила её так же легко, как могла проткнуть мечом! Проклятая шлюха!
Лорд Вестерлинг обнял жену за плечи и вывел из зала прочь, сыновья помогали ему. Мирцелла не шевелилась, подавленная унижением и виной, но Теон уже ободряюще положил руку на её плечо, а Арья убежала искать Робба. Скинув руку друга, Мирцелла вытерла лицо и удалилась в свои покои, чтобы переодеть испачканное платье. Она не заплачет на глазах людей Робба, не покажет им, как сильно слова Сибеллы Спейсер задели её.
Ноги сами принесли её в подземелья — казалось бы, она начала подниматься по лестнице, но вместо этого уже стоит возле юноши, охраняющего клетку с её дядей. Джейме был завёрнут в тяжёлые меха — в клетке царил более сильный холод, чем обычно, и перед ним стояла миска овсяной каши. Он поднял брови при виде её испачканного вином платья и протянул: