И грянул град
Шрифт:
– - Голубчик, не принимай меня за младенца, -- хитро улыбнулся старейшина, -- ну какие секреты могут быть у мужчины? Ну, все у нас временами погуливают, а значит, и ты должен делать это с размахом, достойным твоего сана.
– - Скажите, а пытать, убивать и насиловать вам тут тоже хочется, раз вы так уверены, что это должен делать я?
– - ошарашенно спросил Асеро.
– - Нет, о таком мы до недавнего времени и не подозревали. Но ведь написали же в газете... Как же не верить этому? Впрочем, и простому смертному порой хочется расправиться с врагом, но он не имеет такой власти, а ты имеешь. И если это ложь, тогда скажи, почему моя дочь пропала?
– - Разве вы не знаете, что в день переворота почти всех амаута и дев
– - Но рынки-то за границей, как я туда...
– - Да в том-то и дело что нет! Неужели до вас не дошла новость? В Куско людей продают уже в открытую! Женщины и дети, состоявшие в родстве с инками и захваченные качестве добычи при погромах, пошли с молотка!
– - вскричал Асеро.
– - Или вы не понимаете, насколько всё серьёзно?! Да съездите кто-нибудь в столицу и убедитесь, что ли!
Какой-то человек из толпы сказал:
– - Верно, рабство ввели. Я слышал, что жён и дочерей инков решено таким образом наказать... На остальных это вроде не распространяется!
– - Смешно слышать такие оправдания! Вы что, думаете, этим рабство и ограничится? И что ваших женщин не могут захватить при разбое? Если кому-то можно иметь рабов, то участь стать рабом грозит каждому! А в Куско пытались продавать и совсем уж малышей...
– - Ну, ведь потом всё войдёт в нормальное русло...
– - А что значит -- нормальное русло? Допустим, прямой разбой и грабёж прекратится, конечно, но в мирной жизни вы неизбежно наделаете долгов, -- мрачно сказал Асеро, -- отдавать который вам придётся своими дочерьми в том числе... Было бы смешно, если бы не было так горько. Люди, которые обвиняют меня в растлении девиц, сами законно разрешают совершать над ними насилие. Ведь ясно же, что молодые красивые рабыни нужны не только для того, чтобы прясть и готовить еду. И неужели вам кажется справедливым, что ни в чём не повинных девушек и женщин отдают в рабство? Только за то, что они были жёнами и дочерями инков?
– - Да нет, это, конечно, безобразие, -- сказал старейшина, -- только вот тебя это никак не оправдывает.
– - Дверной Косяк, невиновен я перед тобой лично, я готов поклясться чем угодно, да беда в том, что у меня теперь уже ничего нет! Честь и ту растоптали, а жизнь в ваших руках... Я уже рассказал вам о том единственном, в чём меня можно попрекнуть. Да я нарушил... нарушил пусть не закон, но обычай. Первому Инке положено, чтобы у него было несколько жён, чтобы у него было как можно больше сыновей, из которых можно было бы выбрать потом достойного правителя, но я... мне хотелось просто иметь дом и семью, как у простых людей, мне хотелось жениться по любви, хотелось простого человеческого счастья... Но у меня рождались одни девочки, и я оставил страну без наследника. Я думал, у меня годы ещё впереди, ведь я ещё не стар... Манко Капак одной женой обходился, и ничего! Но можно ли меня вешать за то, что я женился по любви и не хотел изменять жене?
– - Искусно врёшь!
– - сказал старейшина.
– - Да только я не такая тёмная деревенщина, как ты думаешь! Я и в театре бывал, там и не так притворяться умеют! Ещё слезу пускаешь, подлец!
– - Позвольте, а если он не врёт?
– - сказала какая-то старушка.
– - А если он правду говорит? Тут слово против слова.
– - Ты молчала бы, Кочерыжка, -- сказал старейшина, -- ведь по его милости сына потеряла. Кондора тебе кто вернёт?
– - Так я вспоминаю, как Кондор у нас на побывке был, так я его всё расспрашивала -- ведь Первого Инку охраняешь, расскажи что-нибудь про то, как он с бабами... стыдиться тут чего, все ведь инки мужчины горячие... А Кондор сперва отнекивался, а потом под страшным секретом сказал, что ни он, ни кто либо другой из охраны никогда не видел, чтобы Первый Инка уединялся с женщинами или
– - Кочерыжка!
– - крикнул Асеро.
– - Я ехал сюда, чтобы найти тебя! Скажи, нет ли каких вестей о Кондоре?
– - Я ничего о нём не слышала с того рокового дня. Но разве он не погиб за тебя, как велела ему его честь?
– - Нет, он хотел погибнуть, но я не мог допустить этого. Я знаю, что он у тебя единственный сын. Я поручил ему вывести из дворца мою жену. Если бы им удалось спастись вместе, то они бы были уже здесь. Увы...
– - Свидетельство Кочерыжки не считается, ибо из вторых рук, -- сказал старейшина.
Но тут неожиданно вышла его мать и сказала.
– - У меня тут есть ещё один свидетель. Топорик, давай.
Топорик, мальчишка лет десяти, выступил вперёд и, немного помявшись, сказал:
– - Я подслушал, как Золотой Лук своим приятелям рассказывал одну историю. Те сначала сожалели, что, никому не удавалось застукать Асеро с посторонней женщиной, и никому не удавалось. А он сказал, что ему тоже не удалось, хотя казалось, что удача плывёт ему в руки. Во время послеполуденного отдыха он увидел, как Асеро под кустом над женщиной наяривает, а штаны его на кусте висят. Ну, они подошли потихоньку, тот таким делом занят, внимание едва ли обратит... Смотрят, и впрямь на кусте штаны висят, но только он не женщину, а собственную жену обрабатывает! Хотя всё равно увидеть государя без штанов -- это событие!
Асеро стыдливо поднял руки к лицу, но его стража не позволила ему закрываться.
– - А кто были эти приятели, которым Золотой Лук всё рассказывал, -- спросил старейшина.
– - Да вот они, -- указал на стражников Топорик.
– - Боги, боги!
– - воскликнул Асеро.
– - Мне, конечно, неловко, что меня застали за таким делом, но на самом деле стыдно должно быть вам. Почему вы так воспитываете юношей, что самое интересной для них связано с тем, что у меня штаны на кусте висели? Где хоть какой-то стыд и скромность? Почему меня в их годы не подглядывание за людьми в столь интимный момент интересовало, а библиотека! Ведь и у вас в селе библиотека есть. Но не интересно им! Или у вас тут специально развращают юношество, а вы глаза на это закрываете? Но как можно быть такими равнодушными к тому, какими растут ваши сыновья? Впрочем, я надеюсь, что их развратили не до такой степени, чтобы и они согласились меня оклеветать!
– - Ну да, Топорик всё точно пересказал, -- ответил один из стражей.
– - Ты скорее евнух по жизни, нежели развратник. Может, у тебя с женой через раз только и получается, но ты с ней уверен, что она рот на замке держать будет, иначе ей родной брат голову снесёт, а с остальными не рискуешь позориться. Но только всё равно бессильный не имеет права быть Первым Инкой! Сколько лет ты нас обманывал?!
– - Погоди, Плечистый, -- сказал Дверной Косяк.
– - Если он бессилен как мужчина и действительно не знал других женщин, то это значит, что он не позорил Стрелы. Значит, Золотой Лук оболгал его в этом вопросе, и заодно оболгал и сестру...
– - обернувшись к сыну, он вскричал -- Тебе, подонок, значит, плевать на её честь! И после этого ты смеешь лгать, что мстил за неё! Может, и Золотого Шнурка он не убивал.... Золотой Лук, я хочу знать о судьбе моей дочери! И сына! Может, он и в самом деле его не убивал, а тут ты тоже всё выдумал?! И он прав, что его верность жене и половая слабость не являются преступлениями, за которые нужно вешать.