И грянул град

Рава Лориана

Золотой Лук был явно растерян таким оборотом. Через силу он выдавил:

– - Мне нужно, чтобы этого... солнечного выродка повесили, плевать за что!

– - Так а на честь нашей семьи тебе тоже плевать, значит?! И на честь сестры?! За что ты её опозорил при всём народе?

– - Да шлюха моя сестра, не велика потеря! Ты думаешь, девы солнца сильно себя блюдут? Так что им потерять невинность -- невелика потеря. Ну а Золотой Шнурок всё равно был не честью нашей семьи, а позором! Слабый, хлипкий...

– - Не такой уж хлипкий, раз в охрану взяли.

– - Да я знаю, как ты Кондора уговаривал!

– - Уговаривал. Не спорю. Но теперь разве это важно? Он тебе всё-таки брат!

Золотой Лук угрюмо молчал в ответ, видимо чувствуя себя прижатым к стенке. Молчал и старейшина. Паузу прервал Асеро:

– - Я рад, что хоть обвинения в разврате и насилиях с меня сняли и можно перейти

к другим пунктам. Дверной Косяк, а ведь ты и сам виноват в том, что так получилось, ведь ты позволял сильному издеваться над слабым. Мне Кондор успел рассказать историю, как Золотой Лук брату в постель муравьёв подкинул. А ты простил ему такую низость. Может, и я виноват, надо было больше внимания на свою охрану обращать. Но ведь я же им всё-таки не отец и не учитель. У меня несколько иные обязанности на первом месте были.

– - Да уж обязанности, -- сказал какой-то старик.
– - Ну, допустим, ты девок и не трогал. Но по мне, тебя достаточно повесить за то, что во дворце жил, да лам каждый день с золотых блюд трескал. Пока мы тут с голоду мучились!

Асеро оглядел людей -- не похоже, чтобы они и в самом деле недоедали. Хотя трудно отрицать, что он жил лучше, чем простые люди.

– - Будем считать, что мы перешли ко второму пункту обвинения, -- добавил старейшина, -- мы примерно так и сформулировали. Жил в роскоши, а о народе недостаточно заботился. Обвинения по первому пункту считаем недоказанными. Ну что скажешь теперь в свою защиту?

– - Разве вы и в самом деле ходили в лохмотьях и мучились с голоду? Ведь у вас были приличные пайки, ведь я следил, чтобы уж такого в нашем государстве быть не могло. Конечно, в той части пайка, которая формируется по запросу, вас могли обкрадывать, но это уже не мой уровень. Да вы могли на этот счёт жалобу написать, и разобрались бы.

– - Про себя мы знаем!
– - закричали из толпы.
– - Ты-то сам чего в три горла жрал?

– - Ну да, баловался я деликатесами временами, но без излишеств особых. Но вы так говорите, будто я у вас изо рта куски вырывал. Но какая вам разница, два или три раза в неделю я ламу буду есть? И что теперь меня упрекать в этом теперь, когда я стою перед вам точно нищий. Ведь у любого из вас есть больше, чем у меня. Вы после суда пойдёте себе по домам, где вас ждут родные и горячий ужин, а у меня теперь ни дома, ни семьи... Я уже побывал в руках палачей, меня жестоко пытали. Из здорового и сильного мужчины меня сделали калекой... Я не знаю, вернётся ли ко мне прежнее здоровье, но в любом случае следы пыток останутся навсегда и на теле и на душе. Неужели у вас нет ко мне ни капли жалости или снисхождения? Да за что вы на меня так на самом деле обижены?! Ведь не за штаны на кусте и не за ламу в супе!

Асеро взглянул на Дверного Косяка, пытаясь прочесть что-то по его лицу, но тот как-то смутился и опустил глаза.

– - Итак, вы обвиняете меня в том, что вёл себя подобно европейским королям -- не заботился о своём народе и жил в своё удовольствие? Так?

– - Да, примерно, -- сказал старейшина.
– - Точнее, ты был даже хуже европейских королей, те хоть так не лицемерят, не говорят, что живут для блага подданных!

Асеро увидел в толпе Птичьего Когтя со стулом и как-то разом приободрился. К тому же ему вспомнились старые лекции по истории.

– - Ну ладно, что отличает европейского короля от его подданных? Много чего, конечно, но что в первую очередь? Как вы думаете?

– - Корона?
– - спросил кто-то не очень уверенно.

– - Ладно, не буду томить. Король у них неподсуден закону. То есть что бы он там ни натворил, обесчестил ли женщину, убил ли кого-то безвинно, и да хоть голодом свой народ заморил -- его нельзя привлечь к суду. Потому европейцы так и уповают на добродетель монархов. Приятнее же, когда король молится и занимается делами милосердия, чем когда он пьянствует, развратничает и может невзначай людей своей каретой на улицах давить или стрелять в них ради забавы, зная, что ему всё сойдёт с рук. Но дурное поведение правителя -- это то, к чему европейцы привыкли. Именно так они представляют себе дурного правителя. Ну а так как они уверены, что у нас всё должно быть хуже, чем у них, то и приписывают мне разврат и злодеяния, превосходящие разврат и злодеяния всех правителей-христиан и нехристиан, которые им известны. И об инках они будут думать так, пока будут иметь дурных правителей и надо быть уверенными в своём превосходстве над нами.

– - Однако ты роскошествовал!
– - выкрикнул кто-то из толпы.

– - Как раз хотел сказать о роскоши. Европейцы уверены, что правитель должен жить в роскоши, то чем он дурнее, тем к большей

роскоши должен стремиться, обирая свой народ. Где уж им понять, что я за роскошью никогда не гнался, я хотел бы жить скромно как первые инки, но как я мог отказаться от дворца и охраны, если от этого напрямую зависел вопрос моей безопасности и безопасности моей семьи? Так что приходилось терпеть неудобства, связанные с жизнью под охраной. Я, конечно, скрупулёзно не сверял свою продуктовую корзину с тем, что ест обычный обыватель, но всё-таки старался держаться в рамках разумного, ласточкины языки и прочие дорогие изыски я не ел. И вообще старался обходиться минимумом одежды и утвари. Да и суть упрёка в роскоши не в скрупулёзном подсчёте того, сколько кусков ламы я съедал за неделю и сколько туник было у меня имелось, пять или шесть. Главное, что я вас при этом не объедал, стараясь улучшить вашу жизнь, но вы мной недовольны, а вот жуликом, который у вас в селении важное место занимает, вы, похоже, довольны. Во всяком случае, виселицу приготовили мне, а не ему. А он при этом один из моих судей. Или всё дело в том, что он пока только с проезжающих вымогал плату? Так и до вас доберётся рано или поздно.

Жители селения в ответ молчали. Асеро продолжил:

– - Братья мои, разве вы не знаете такой простой вещи -- если народ недоволен, он может призвать к ответу начальствующего любого ранга, включая меня? Когда народ вышел на площадь, я предстал перед ним, желая ответить на вопросы. Но вместо вопросов я получил удар в спину от собственной охраны, а потом меня нагого и избитого провели по городу. Да, все это было подстроено англичанам, но они бы не смогли провернуть такое, если бы не моя ответственность перед народом и не доверие народа к власти и тому, что было написано в Газете. Жители Куско прочли клеветническую статью и не стали задумываться, что это может быть и неправда, как многие бы задумались в ответ на устный слух, но пошли к дворцу разбираться. Сравните это с европейцами, где о дурной жизни монархов многие наслышаны, но если народ вздумает выйти к королевскому дворцу, то его дворцовая охрана просто перестреляет за бунт, и это совершенно не подорвёт законность монарха. Потому что у них монарх народу в принципе ничего не должен, это народ ему должен дань платить. Если иные добродетельные короли и занимались благотворительностью, то это уже было их добрая воля, но никак не обязанность... И даже тот факт, что вы меня судите теперь, он как раз говорит о нашем различии с Европой. Им бы своего монарха в голову не пришло бы судить, да и законов у них таких нет. Они его разве что просто прикончить по-тихому могут, если уж совсем доведёт.

– - Но у них все люди, в том числе и монархи, от Адама, а ты себя живым богом возомнил!
– - крикнул кто-то из толпы.

– - Вы же знаете, что не я возомнил. Предание о божественном происхождении сынов Солнца идёт из глубины времён. Вы не подвергали его сомнению, и я не подвергал. Но всё равно сыны Солнца всегда были подсудны тому же закону, что и все остальные. Любого Сапа Инку могли снять и судить носящие льяуту, инки могли собраться на съезд и не продлить полномочия действующего Сапа Инки. Разница в том, что у нас будь ты хоть сыном бога, будь ты хоть одним из богов, твои поступки вполне можно оценивать по шкале "хорошо-плохо", а у белых людей божественность означает непорочность и непогрешимость, необсуждаемость приказов свыше. Конечно, в бою приказы не обсуждают, там время дорого, но всё-таки у нас это не означает, что разумность или неразумность решения, принятого начальником, нельзя обсуждать или оценивать в любых обстоятельствах. Наоборот, это необходимо делать для накопления опыта и избежания ошибок в дальнейшем. Но у них монархи неподсудны подданным, потому что даны богом и подсудны только ему. У нас этого не было и нет. Я не вижу в самом факте суда надо мной никакого посягательства на святое, а терпеливо отвечают на ваши вопросы, говорит об этом красноречивее всего! Я лишь не хочу быть обвинённым ложно! Но думаю, что и любой из вас этого не хочет. А теперь прошу, приведите, Хрустящую Лепёшку, хочу ответить на её обвинения при всех, дабы смыть клевету со своего имени.

Некоторое время судьи пошептались между собой, но потом всё-таки решили, что от этого им не отпереться, тем более что и люди из толпы желали её видеть. Большого Камня послали за женой.

Тем временем Птичий Коготь принёс, наконец, стул, а какая-то девочка (скорее всего, его единоутробная сестра), явно по его просьбе, протянула Асеро кувшин с водой. Это было очень кстати, после такой лекции в горле пересыхало, да и припекало уже порядком. У судей на столе стояли стаканы, они от жажды не страдали, и вообще похоже не собирались делать перерыва даже на обед.