И хочется, и колется

Ева Ночь

Я кивнула, собираясь с духом.

– Надо значит надо, – вытолкнула из себя воздух резко. Так делают алкаши, когда собираются водку выпить.

Ху! – прочь сомнения. Прощай белое платье и фата, глупые мечты и розовые пузыри с сердечками. Настало время вылечиться от ненужных иллюзий и выздороветь. Стать циничнее и злее. Растерять девичьи грёзы.

Вот так человечество теряет последних романтиков. Пусть тебе икнётся, Святославик!

Мы с Крокодилом вернулись в захламленную квартиру. Почти не разговаривали. Я думала. Гена мне не мешал.

– Мне

нужно уехать, – сказал он ближе к обеду. Я только рассеянно головой кивнула. Он, потоптавшись, исчез. Естественно, предварительно меня заперев. Позже я на всякий случай дверь проверила. Не то, чтобы я удрать хотела – нет. Удирать было некуда, я это прекрасно понимала.

– Ну, что? – спросила я у своего отражения в пыльном зеркале. – Приехали? И как ты докатилась до жизни такой, Белая Лилия?

Отражение умничать не спешило, лишь копировало мои рваные движения, взмахи руками, демонстрировало вздыбленные кудряшки.

– Молчишь? Ну, ладно, – пригладила я волосы и деловито оглядела поле битвы, то есть квартиру.

Мне нужно было срочно чем-то заняться, а поэтому я приступила к уборке. Убирать я умела. Вещи по местам раскладывать, пыль вытирать, полы мыть. Мама научила.

Нет, к нам приходила женщина, делала генеральную уборку. Но в своей комнате, считала мама, я должна была уметь наводить порядок сама.

Крокодила не было долго. Но я в нём и не нуждалась.

Я вылизала кухню – самое чистое место в квартире. Разложила разбросанные вещи, не очень заботясь, как к этому отнесётся хозяин. Для меня важнее было чем-то себя занять. Я расправилась с пылью в спальне и большой комнате. Полы блестели влажно и чисто – я собой гордилась бы, если б могла.

А позже я приняла душ, надела футболку с чужого крокодильего плеча и уснула, голодная, на свежих простынях в светлой спальне. Я начинала жизнь с чистого – в буквальном смысле – листа.

Глава 8

Новая жизнь со странностями

Крокодил явился под ночь.

– Лиль, ты спишь, что ли? – нарисовался он на пороге спальни и выдернул меня из сладкого полузабытья.

Стыдно признаться, но снились мне белое платье и фата. И я такая счастливая-счастливая во сне. Свечусь, как рождественский фонарь. Действительность оказалась куда скучнее: Крокодил моих стараний не оценил, запёрся в квартиру, не снимая обуви. Привык, скотина, не заморачиваться.

Хотелось отчитать его сварливо, но я сдержала свой гнев. Потому что в реале светился он, как солнце в ясный день. Улыбался счастливо и жмурился, как котяра. Я залюбовалась его густыми ресницами и крутым подбородком. Он у него такой… мужественный.

– Смотри, что я принёс! – в голосе его столько торжества, что я вздохнула невольно и приподняла голову с подушки, пытаясь в полутьме разглядеть, чем он так неимоверно гордится.

А Крокодил свет включил и занёс в комнату два огромных чемодана.

– Это ещё не всё! В машине осталось, не осилил за один раз!

Я восторга его не разделяла. Не могла понять, в чём

дело.

– Ты посмотри, – настойчиво приглашал Крокодил к чемоданам. И я, чтобы его не огорчать, потянулась к «молнии».

Это было покруче немой сцены в «Ревизоре». В чемоданах – мои вещи. Вначале я даже не поняла, а потом просто залипла и не могла шевельнуться. Глаза боялась поднять, потому что тупо хотелось броситься ему на шею и расцеловать. Особенно после того, как я открыла второй чемоданище, а там сверху – игрушка. Старая и затасканная. Мне её мама подарила. Я с ней не расставалась. До сих пор засыпала, прижимая к себе.

Я всхлипнула. Крокодил меня подхватил.

– Ну что ты, не надо, – сопел он мне в макушку и топтался неловко, как медведь. – Я решил, что тебе со своими вещами будет комфортнее. Святославик твой не возражал. Даже помогал собирать чемоданы и сумки.

– Спасибо, – прогундосила я ему в полувер.

– Да не за что, перестань. Ты голодная, да?

Я хотела возразить, но желудок мой посчитал иначе. Заскулил жалобно.

– Сейчас. Я много вкусностей принёс.

Странно. Я не могла понять: он мне понравиться пытается или всегда такой хороший Гена Крокодил? В любом случае, это располагало. Особенно, когда он зашёл в кухню и наконец-то понял, что в квартире чисто.

Смесь ужаса и благоговения исказили его прекрасные черты.

– Вот чёрт. А я тут это… – лихорадочно сбрасывал он туфли. – Прости. Я всё исправлю.

Как будто другой человек. Хотелось то ли подковырнуть Крокодила, то ли съязвить, чтобы он прежним стал. А потом подумала: я его знаю сутки всего. А это значит – совсем не знаю.

На мой взгляд, он пытался мне угодить. Дать привыкнуть. Адаптироваться, что ли. Север запросто мог игнорировать и командовать. Заниматься своими важными делами и не париться, забирая из квартиры мои вещи. А он всё же счёл нужным. И еды принёс.

Я набивала живот среди ночи ужасно вкусными блюдами из ресторана небось по конской цене, но думать о деньгах сейчас не хотелось.

– Когда торжество? – всё же спросила, потому что мысли крутились вокруг да около предстоящей свадьбы. Да мне и поговорить с ним не о чём было, кроме этого.

– Через несколько дней. Подготовиться нужно.

Я фыркнула. Зачем готовиться? Шлёпнули печати в паспорта – и дело с концом. Но у Севера были своё видение предстоящего цирка.

– Я в институте учусь, – зачем-то поведала очевидное. – Сегодня день прогуляла. Ты бы мне разрешил посещать занятия. А то пропуски, потом проблемы.

Крокодил думает, ест, отвечает не сразу.

– Я там и книги, и конспекты взял. Дай слово, что глупостей творить не будешь.

– Каких, например? – щурюсь уже весело: я поела, а на сытый желудок многое кажется ерундой. А ещё я добрая – Крокодил всё правильно просчитал.

– Удрать, например, к какому-нибудь своему прыщавому поклоннику.

С прыщавым он попал в точку, и я снова вернулась к тому, с чего начинала: к подозрениям. Он знает? Следил? Подкараулил Святославика и объегорил?