И нас качают те же волны
Шрифт:
– Базы, – автоматически поправила Зоя Васильевна, и свернула официальную часть: – Девочки! Был тост!
Осушили по первой, закусили, кто чем предпочел.
– Ну, а как же проверка фонда? – вернулась к теме Людмила Петровна. – Это кто же примет заведование без проверки фонда?
– Чужой не примет, а мы с Валентиной столько лет вместе! К тому же, если помните, проверка фонда была у нас год с небольшим назад. Сделают выборочную, то есть, проверят новые поступления, а они, практически, все в читальном зале. Нет проблем! – и, уводя подруг от болезненной для нее
– О, давай! – Людмила Ивановна питала слабость к поэтическим экспериментам подруги, испытывала к ней легкое благоговение, и, когда случались читки, впадала в экстатическое состояние.
Мои дорогие подруги, давайте
Сегодня не будем о горьком, о грустном.
Пусты наши рюмки – скорей наполняйте!
Картошечка с маслом, салатик капустный
И малосольная килечка с луком,
Морковь по-корейски, роскошное сало…
Давайте сегодня – ни словом, ни звуком,
Что ноги болят, и что сердце устало.
Ну – дети… Не хуже других – лучше многих,
И нам обижаться на них не пристало:
Не наши – свои они торят дороги,
Как Бог повелел и судьба начертала.
Свое разуменье, успехи и муки…
Не в силах мы их уберечь, как когда-то,
И наши кровиночки – малые внуки,
Пока только пять на троих – небогато!
Ну, пенсия – смех, то есть, слезы, вернее,
Достойно стареть на нее – фантастично!
Мы, худо ли, бедно крутиться умеем
И выглядим, в общем и целом, прилично…
В недорогие хрустальные рюмки
Давайте, подруги, по третьей нальем,
И – за любовь! Чтоб сбылись все задумки!
За то, что, Бог даст, мы еще поживем!
– Как это правильно! – в очередной раз восхитилась Людмила Ивановна.
– И как вовремя! – согласилась Людмила Петровна, наливая по второй. – Но – третья еще впереди! Ну ладно, а как жить дальше будем? – вернула она подруг из романтических далей.
В кругу подруг у нее был имидж женщины, твердо стоящей обеими ногами на земле при любых обстоятельствах, хотя быть романтиком и возноситься в звездные выси, учитывая биографию, более пристало бы ей. Знакомство с музой поэзии у Людмилы Петровны случилось очень давно, на заре туманной школьной юности, и было шапочным. Поэтому, когда ей приходилось выслушивать результаты поэтических бдений подруги, желания сделать это знакомство более тесным у нее не возникало.
– Летом и дома работы хватает, а на зиму что-нибудь буду подыскивать, вахтером или дежурить где-нибудь.
– А оно тебе надо?
– Так пенсия маленькая. И скучно станет.
– А вахтером весело?!
– Посмотрим, уйдешь ли ты сама на пенсию, когда срок придет!
– А тебе много надо? Я же живу на пенсию, – напомнила Людмила Ивановна. – Кто не работает – тот ест по мере возможностей! А скучать мы тебе не дадим.
– А может, и не буду подыскивать… К хорошему быстро привыкаешь. Начну жить, как говорится, для себя. Многие об этом только мечтают. Говорят, пенсионный фонд кружки организовал – танцы, изучение компьютера…
– Надежда – мой компас земной! – насмешливо
– А что? Запишусь!
– И будешь ходить?
– Почему бы и нет?
– Регулярно?
– Ну… по возможности.
– Вот-вот! Обман и самообольщение! Раза три, от силы, сходишь, а потом начнут возникать объективные причины не ходить.
– Умеете вы подбодрить!
– Надо смотреть правде в глаза.
– Давайте лучше про хорошее!
– Давайте!
– Я мечтаю, хотя бы раз в два месяца – музей, – озвучила первый пункт плана надвигающейся новой жизни Зоя Васильевна. – Их в нашем Артюховске немного, но на год хватит.
– А еще всякие приезжие выставки-экспозиции, – согласилась Людмила Ивановна. – Но лучше – один раз – музей, другой – театр. Хотя… Это ж никакой пенсии не хватит – шесть раз в год по театрам да музеям шастать!
– А я вот думаю… – Людмила Петровна изобразила полный уход в себя. – Я пытаюсь вспомнить, когда это мы ходили в театр хотя бы два раза в год?
– Ах ты, мыслитель наш! – Зоя Васильевна постаралась вложить в эти слова всю имевшуюся у нее в наличии иронию. – А не у тебя ли, когда мне на работе пригласительные перепадают, не понос так золотуха?
Слушать это Людмиле Петровне было невыносимо. Хотя факты-таки имели место, грешки водились не только за ней, но и за Людмилой Ивановной тоже. Больная нога, давление, внуки и т. д. – причин отказаться от культурной программы хватало с избытком.
Да и сама Зоя была небезгрешна! Люсина же вина, как правило, была косвенной – поступал вызов от сына посидеть с какой-то из заболевших внучек или вызывали экстренно на работу.
– А ты?! А сами?!
Судьбоносный вечер грозил, только начавшись, закончиться бабьей сварой.
В Зое Васильевне опять проглянуло что-то королевское.
– Молчать! Девочки! У меня новая жизнь начинается, а лучшие подруги никак в ситуацию не въедут! В реалии не впишутся! Момент не просекут!
– Зая, это ты с кем сейчас говорила?
– С вами, кошелки старые!
– Ну и ну!
– А мы тебя все равно любим, – пожала плечами Людмила Петровна.
– Итак, вернемся к нашим баранам… Первый пункт – музеи, по возможности, раз в два месяца. Ну, в три… Второй – театр, хотя бы раз в сезон. Ну, уж если что-то там такое – этакое особенное, можно сверх плана. Третий пункт, я предлагаю – прогулки. В любую погоду! Минимум час! Хорошо бы – час утром и час вечером, да я же вас знаю! У одной – интересненькое по телевизору, у другой – огород.
– А у тебя – телевизор, огород да еще компьютер! – не смолчало обостренное чувство справедливости Людмилы Ивановны.
Зое Васильевне сын не так давно подарил свой старый компьютер, и она по учебникам и с помощью телефонных консультаций сына начинала постигать компьютерную грамоту. Дело двигалось туго, но азы Зоей постепенно осваивались.
Когда подруги, где-то нахватавшиеся компьютерной терминологии, не имея при этом никакой практики, называли ее чайником, они не иронизировали: в их тоне звучало искреннее уважение.