И нет мне прощения

Гармаш-Роффе Татьяна Владимировна

В самом мрачном расположении духа Алексей ехал к себе в кабинет, на Смоленку. Чтобы, как водится, обдумать ситуацию и, если повезет, найти выход…

Нет, не повезет. Не стоит обманывать себя. Нет его, выхода! Все те мелочи, которые у них с Серегой имеются в наличии, – смех один! И обдумывать тут не-че-го!

Зазвонил телефон. Кис посмотрел на дисплей: Игорь. Он не принял звонок: ему нечего было сказать ассистенту. Только если признаться в

полном поражении.

И снова зазвонил телефон. На этот раз Александра, женушка любимая. И Алексей впервые за все время их отношений не ответил на ее звонок: он был раздавлен, уничтожен своим бессилием. Он знал о преступнике ВСЕ, но не мог его взять за жабры. И не хотел расписываться в своей беспомощности перед любимой женщиной. Она всегда гордилась им… А тут, а сейчас, – что ей сказать? Признаться в сыщицкой импотенции?

Для Алексея это было не менее страшно, чем заявить вдруг о своей мужской импотенции.

Он уже почти подъехал к дому на Смоленке, как вдруг в его голову стукнулась идея. Может, и сомнительная… Но ЕДИНСТВЕННО та, которая поможет им вывести Гектора на чистую воду!

И он набрал номер Дмитрия Тимофеевича.

Тот сказался невероятно занятым, попросил детектива перезвонить через два часа.

Как вдруг, спустя семь минут, когда Алексей парковался во дворе, Дмитрий Тимофеевич сам перезвонил.

– У вас что-то важное?

– Да я вроде так и сказал.

– Вас устроит встреча через полчаса, в моем офисе на Новокузнецкой?

– Я бы предпочел на нейтральной территории.

– Неужели вы подозреваете, что в моем кабинете вести разговоры небезопасно?

– Там поблизости множество ресторанов и кафе, – проигнорировал вопрос Алексей. – У вас есть предпочтения?

Дмитрий Тимофеевич не имел ни малейшего представления о ближайших точках общепита. Его завтраки, обеды и ужины, если требовалось, доставлялись в кабинет.

Кис, по памяти, назвал кафе «Шоколадница». Дмитрий Тимофеевич согласился на данный пункт встречи с легкой брезгливостью.

– Неужели вы думаете, что мой кабинет прослушивается? – сухо поинтересовался он, подсаживаясь за столик к детективу.

– Береженого бог бережет, – уклончиво ответил Кис.

Лично он мог ожидать от Гектора чего угодно: в ряду убийства Аиды, найма и убийства-самоубийства Ивана, похищения Оленьки, комбинации с детективом Борей прослушка кабинета шефа выглядела бы милым пустячком. Но делиться своими подозрениями было преждевременно.

– Дмитрий Тимофеевич, я хочу рассказать вам одну интересную историю. Или вы предпочитаете сначала пообедать?

Отец Аиды отложил в сторону меню.

– Я не голоден. Просто так посмотрел, из любопытства. Никогда не посещал это кафе… Слушаю вас.

– История похожа на сказку. То есть…

– Как это понимать «на сказку»?! Вы меня позвали, оторвали от

дел, чтобы рассказывать сказки?

– То есть, – упрямо продолжил Кис, – она убедительна и в плане сюжета, и в плане логики, – но у этой логики нет прямых доказательств.

– Кончайте болтать, молодой человек! Мое время стоит денег. Очень больших, к вашему сведению!

– Таких больших, как жизнь вашей дочери?

Пауза. Дмитрий Тимофеевич свел белесые бровки к переносице.

– Говорите.

Алексей постарался изложить ход своих мыслей кратко: коль скоро у этого мужика время измеряется деньгами, то…

Однако Дмитрий Тимофеевич перебивал его неоднократно, требуя пояснений и обоснований, – и Кис в конечном итоге увлекся, как с ним всегда это бывало, когда дело касалось логической стороны расследования.

– Такие, значит, у вас выводы… – задумчиво проговорил отец Аиды, когда Алексей закончил свое повествование. – Аида, по-вашему, погибла от руки моего зятя… Из-за того, что была мне хорошей дочерью… И вся эта «сказочка» без малейших доказательств?

Кис не счел нужным подтверждать очевидное.

– Зачем вы мне все это рассказали, собственно? На что вы надеетесь? Чего от меня ждете?

– Не знаю сам. Но если дочь вам дороже, чем…

– Чем что, молодой человек? У вас есть дети?

– Есть.

– И что дороже их?

– А на них бирочки с ценниками висят?

– Леша, ты хоть и не пацан, но если б я детишек в ранней молодости завел, то вполне бы мне в сынки сгодился. А я тебе, соответственно, в папочки. У тебя отец есть?

– Умер…

– То-то и оно, безотцовщина… И ты думаешь, парень, что я совсем идиот?

– Не говорите ерунды, – рассердился Алексей. – Если б я держал вас за идиота, то не пришел бы к вам!

– Вот порадовал, – язвительно усмехнулся Дмитрий Тимофеевич.

Кис не ответил. Какой-то дурацкий поворот в разговоре. Он не хотел его поддерживать.

Похоже, его собеседник тоже ощутил неуместность их препираний. И погрузился в угрюмое молчание.

Алексей держал паузу. Он сказал все, что хотел. Теперь ждал предложения помощи от Дмитрия Тимофеевича.

– Ты надеешься, что я сдам тебе Гектора, а? – прорезался тот наконец.

– М-м-м… Можно сказать и так.

– То есть ты, парень, считаешь, что я знаю факты, которых тебе не хватает? То есть ты предполагаешь, что я СОУЧАСТНИК в убийстве моей дочери?!

…Ни фига себе, опешил Кис. И как это Тимофеич додумался до подобного? У мужика мозги явно набекрень, черт бы его побрал!

– По-вашему, я пришел бы к вам за помощью, если бы предполагал, что вы соучастник? – спокойно ответил Алексей, хотя сдерживался с трудом. – Я рассчитывал, что вы, с вашим авторитетом, сумеете надавить на зятя и вынудить его признаться.