И нет у него тайн
Шрифт:
— Вилами в сено потыкайте, — посоветовал другой.
— Да нет здесь никого, не видно, что ли, — зевнул устало третий. — Он уже давно в нетопыря обратился да и улетел.
Лениво поворошив сено у самого входа, мужики вышли. Разговор продолжился за закрытой дверью:
— Пшеслав, а ты откуда взял, что он волкулак?
— Ха, ты видал бы, как он с волчицей обнимался! На ухо ей шептал чего-то, она кивала в ответ. Ну, разве же не оборотень? Да я рад, что ноги оттуда унес! Нет, надо его кольями побить, иначе
— А пойдем еще поглядим понад речкой, может в камышах схоронился?
— Пошли!
Голоса стали отдаляться и мальчишки высунулись из сена, отчаянно сдерживая пальцами носы. Только убедившись, что возле сарая никого не осталось, они дружно расчихались.
— Рассказывай быстрей, кто ты такой и откуда взялся! — потребовал Стась, который оказался чуть побойчее, чем брат.
— Я с радостью, да только... — Винс вздохнул, — я слишком голоден, второй день ничего не ел, кроме куска хлеба. Вы бы принесли чего-нибудь, а?
— Ой, что ж ты молчал? Я мигом! — Стась кувыркнулся на сене и пополз к выходу. Потом обернулся и потребовал: — Ты только без меня ничего не рассказывай! И гляди, в волка не оборачивайся, а то я тебе задам!
— Ладно...
Мальчик выбрался из сарайчика, оставив Винса наедине с братишкой.
Глава двадцать девятая
Малыш по имени Славой оказался менее разговорчивым, чем его брат. Он взял соломинку и, сунув ее в рот, принялся разглядывать уставшего гостя, словно какую-то заморскую диковину. Винса тяготило молчание, потому он спросил, чтобы разрядить тишину:
— Далеко от вашей деревни поместье воеводы?
— Ага! — с готовностью ответил Славой. — Наш папка как уедет туда, так целый день нету!
— А зачем он туда ездит?
Мальчик пожал плечами:
— Да, просто возит еду всякую, капусту там, кур, корову если кто зарежет, так мясо везет. А то и дрова погрузим на телегу и в имении продаем.
— Ты тоже ездил?
— Не-а, говорят — мы еще малые. Только это все вранье, я уже большой!
Винс поневоле усмехнулся, хоть от боли не находил себе места. Он закусил губу, чтобы не застонать и не напугать мальчика, а сам попробовал лечь поудобней.
— У вас в деревне что, все мужики такие злые, как этот ваш Пшеслав, или как там его. С чего он на меня взъелся...
Славой придвинулся поближе и почти зашептал:
— Он очень нехороший. Он за волками охотиться ходит, потом шкуры продает. Он вообще всех зверей бьет, хоть и не позволяют хозяева. Но его еще никто поймать не смог, вот он и ходит в лес.
— Ну да, он так и говорил, когда волчат забирал, что продавать их будет.
Славой помедлил, решая, стоит ли доверять этому странному незнакомцу, в грязной рваной одежде, но потом все же сказал:
— А знаешь, что он в прошлом году сделал? Нам со Стаськой батя рассказывал, по большому секрету! Ты тоже никому не проболтайся.
Винс кивнул
— Представляешь, он вот так же, как нынче, нашел логово, но волчат не стал забирать, а скрутил им лапы проволокой. Вот гад! А потом, когда они подросли, просто пошел и перебил всех. Они же не могли бегать, у них лапы покалечены были... Мы со Стаськой потом всю ночь ревели... Его никто не любит у нас, дядьку этого, злой он. Вот увидишь, он так просто не успокоится, будет тебя по всей округе искать.
Ну, успокоил, нечего сказать... Винс и без того был не в лучшем расположении духа, а теперь и вовсе расстроился. Попал он, не пан Лещинский добьет, так этот волчатник. Что ж так не везет-то все время?!
Вернулся Стась, запыхавшийся, довольный.
— Вот, я принес тебе хлеба и молока! Ешь!
Винс схватил крынку с молоком, выпил сразу чуть не половину, потом откусил от теплой ароматной горбушки кусок, прожевал и лишь затем сказал:
— Спасибо! Вы меня очень выручили, я не забуду... Стась, что там в деревне? Успокоилось?
— Ха, успокоилось! Бабы у колодца собрались, руками машут, языками мелют. А мужики по всем дворам тебя ищут, в каждую щель заглядывают, в каждый погреб. Их дядька Пшеслав так настрополил, что теперь до утра искать будут. Он уже такого напридумывал про тебя... Я подслушал, пока возле них крутился — чуть ли не сотня волков уже за вами гналась, хотела тебя отбить. Врет он, да? А мужики все уши развесили, верят каждому слову! И папка наш там.
Стась рассказывал новости возбужденно, размахивая руками, захлебываясь и перескакивая с одной мысли на другую. Винс хмурился все больше, уже и есть перехотелось.
— Что же мне делать... Они сюда доберутся рано или поздно... Мне надо уехать в усадьбу воеводы. Вы дорогу знаете туда?
— Нет, мы никогда там не были, — повторил Стась слова брата. — Вот если бы тебя наш батя свозить взялся.
— Ты что! Ему нельзя говорить! — прервал его Славой. — А если он всем расскажет?
— Не расскажет! Мы сперва с ним договоримся, он нам поверит.
— Да он и слушать не станет, сразу за хворостину!
Винс слушал их перепалку, но ничего путного в голову не приходило. Пешком он уйти далеко не сумеет, нужна лошадь.
— Побежали! Прямо сейчас и позовем его!
Стась снова подскочил, словно он на ежика присел, но брат его осадил:
— Хитрый какой! Теперь моя очередь, я и побегу, а ты здесь побудь, поохраняй!
Славой выскользнул из сарайчика, а Стась принялся развлекать Винса, что даже такому шустрому мальчишке удавалось с большим трудом, настолько Винс был измотан и опустошен. Стаська что-то весело лопотал, но Винсент был далеко — чернота разливалась перед его глазами, увлекая за собой и обволакивая липкой паутиной подступающей вновь лихорадки.