И нет у него тайн
Шрифт:
Он не узнавал местности — откуда-то взялся густой непроглядный лес (и это посреди пустого ранее двора?!) Винс бежал меж толстых столетних грабов, пытаясь оторваться от преследования. Дыхание у него сбилось, закололо в боку, ноги перестали слушаться. На свое счастье, мальчик запрыгнул в какую-то вставшую на дороге дверь и захлопнул ее за собой. Только теперь ему удалось чуть отдышаться.
Однако что это? Кажется, злоключения продолжаются... Рядом с кроватью пристроился... сам Дьявол!!! В точности такой, как о нем рассказывал кто-то
Винс сразу его узнал — он был черен, рогат, покрыт густой лаковой шерстью... Он оскалил чудовищную пасть и заворчал, открывая налитые злобой желтые глаза.
Винсент похолодел... Пришла его смерть... Но мальчику очень хотелось жить, он схватил деревянный табурет, размахнулся и собрался было метнуть его в голову Вельзевула, как услышал свое имя из его уст. Дьявол приказывал мальчику поставить табурет и успокоиться.
Винс медленно приходил в себя — очертания комнаты становились более четкими, а сам Дьявол... превращался в Стефана.
Тяжелый табурет выпал из рук мальчишки и стукнул его по ноге. Это окончательно привело Винса в чувство и вместе с тем — лишило чувств. Он растянулся на полу, теряя сознание...
Стефан утер пот. Вот уж не думал, что Винсу привидится плохой сон и он начнет буйствовать! Хорошо еще, что удалось его усмирить простым словом, а то ведь пришлось бы связать. Только бы рана не открылась. Это ж надо было придумать — кидаться на него с табуретом наперевес!
Стефану даже стало немного смешно, но нельзя было мешкать — мальчик приподнял упавшего на пол друга и, поднатужившись, воротил его в постель. Винс снова погрузился в сон, тут же позабыв о случившемся.
А Стефан решил на всякий случай позвать лекаря — пусть поглядит, не стало бы хуже. Он выглянул за дверь — глухая темень, ни души, и послать за лекарем некого. Хоть сам иди... но не решился оставить Винса, вдруг ему еще что примерещится. Да и до утра уж недалеко, скоро рассветет. И Стефан воротился обратно, зябко передернул плечами — все же прохладно на дворе.
Он вновь присел рядом с Винсом. Лицо друга, освещенное лунными бликами, было так красиво... А еще оно очень походило на лик ангела с иконы. Стефан даже осенил себя крестом, будто снизошло нечто поднебесное...
— Живи, только живи... — прошептал Стефан и закрыл глаза.
Едва забрезжил рассвет, в комнатку заглянул лекарь. Он беспокоился о своем юном пациенте, поскольку понимал, что от этого зависит и благорасположение Сендинежа-младшего.
Лекарь подошел к спящему Винсу, пощупал лоб, удовлетворенно хмыкнул. Влажный, но в меру. Похоже, что ночной кризис не доставил мальчику особых забот. Дыхание было слегка учащенным, губы приобрели синеватый оттенок — нехорошие признаки, но вполне допустимые.
Шевельнулся во сне Стефан, заерзал — ну еще бы, провести несколько часов на холодном полу, как бы тоже не захворал. Лекарь покачал головой — упрямый мальчишка,
Ну да ладно, пусть спят. Сон ведь лучшее лекарство... И лекарь тихонько удалился, прикрыв за собою дверь.
Все вернулось на круги своя... Снова Вннс в роли больного, а Стефан за ним присматривает. Словно и не было приезда барона Лещинского, не было устроенной им кровавой бойни, не было лесных приключений и бесед с волками, не было костра...
Но на этот раз Винс оклемался не так быстро. Рана не хотела затягиваться и лекарь каждый день делал перевязки, накладывая изготовленные им мази. Стефан перебросил все свои дела по вхождению в наследство на плечи нового управляющего, пусть покрутится. А сам все дни напролет просиживал рядом с Винсентом, развлекая его разговорами. Винс смотрел на шляхтича с сожалением, он ведь понимал, что Стефан и сам еще не оправился от своих ран, но держался мужественно.
Когда Винс сумел разговаривать без особых усилий и напряжения, он рассказал, что именно с ним происходило в эти дни. Стефан только вставлял междометия, то гневные, то удивленные.
— Ну, я ожидал нечто подобное, — подытожил Стефан, когда Винс завершил рассказ. — От моего дорогого дядюшки можно ждать все что угодно. Сперва он оставил тебя умирать, на радость лесному зверью, а потом спас тебе жизнь, избавив от сожжения на костре.
— А еще... Еще он сказал... — добавил Винсент, — что непременно с тобой поквитается, когда ты подрастешь...
— Вот, а я что говорил? У него мстительная натура, не любит проигрывать! Но я тоже не буду сидеть сложа руки. Эх, жаль, что уехал полковник Шенсный, он дал бы мне хороший совет.
— А почему он уехал? — спросил Винс. — В такой опасный момент, вдруг барон передумает и вернется уже нынче?
— Ну, что значит «почему уехал», — вздохнул Стефан. — Война ведь еще не завершена... А мы здесь и сами справимся. Я нанял новых рекрутов, охрана поместья будет получше старой. Да и к тому же, теперь я знаю, откуда ждать беды. Но оставим это. Ты лучше скажи, что с тобой делать будем?
Винс приподнял брови:
— А что со мной делать?
— Ты ведь домой хочешь? Или уже нет?
— Хочу конечно!
— Во-от... Значит, нам нужно определить, где он находится.
— Ага, нужно... А как? Я ведь только название деревни и знаю...
— Этого маловато... Вот что, я позову моего учителя, а ты ему расскажешь, что у вас там есть, реки, леса, море — ну, в общем, все, что вспомнишь. Он ведь знает географию, посмотрит по картам, в атласе. Договорились?
Винс радостно закивал, преданно глядя на Стефана. Неужели и вправду получится найти дорогу домой? И вместе с тем, стало немного грустно — близилось расставание. Мальчики примолкли — обоих коснулось это щемящее душу чувство.