И нет у него тайн
Шрифт:
— Марта! Позови кого-нибудь из слуг, пусть принесут веревки и привяжут Винса — велел он.
Девушка вернулась со здоровенным парнем в лакейской ливрее. Он ловко справился с заданием, так что Винс не смог бы шевельнуться даже при всем желании.
— Вода нагрелась? — спросил лекарь у Марты. Девушка кивнула. — Налей в таз и добавь холодной...
А сам наклонился над обнаженным телом Винсента. Рана на ноге имела отвратительный вид в неярком свете масляных ламп, Стефану стало не по себе и он отвернулся. Но даже это
Во дворе Стефан увидел телегу с двумя мужиками и удивился:
— А вы почему еще здесь? Я думал, вы уж уехали давно!
Пшеслав подхватился и сказал подобострастно:
— Пресветлый пан... Мальчик так много говорил о вашей щедрости, что мы просто не могли уехать, не попрощавшись. Я подумал, не захочется ли вам узнать подробности...
— Какие еще подробности? — не понял Стефан.
— Это ведь я разыскал его в лесу. Можно сказать, спас от волков, вывел к деревне. Да и из болота его вытащил, когда уж совсем смерть в двух шагах была...
— Ах, вот ка-ак! Я весьма тебе благодарен! Пожалуй, ты достоин вознаграждения!
Пшеслав именно этого и добивался, но лишь молча поклонился, не выдавая свою радость.
Стефан подозвал к себе нового управляющего усадьбой, что был поставлен вместо погибшего Станислава, и повелел:
— Выдай этим славным людям по десяти золотых, да не скупись, отсчитай все в точности. За спасение моего Винса и этого мало! А вы, достопочтенные панове, — обратился Стефан к мужикам, — можете остаться на ночь в моем доме, вам приготовят достойное угощение и прекрасный ночлег.
Но Пшеслав поспешил отказаться. Он вовсе не намерен был ночевать здесь. Не ровен час, Винс придет в себя и расскажет, как его собирались поджарить на костре. Тогда и без денег можно остаться, и без головы. А отец близняшек так и не подал голос — он давно уяснил, что от панов надо держаться подальше, от их милости один шаг до гнева. Потому он сделал вид, что занят своей лошадкой и здесь он совершенно случайно.
Получив деньги, селяне поспешили уехать, а Стефан и не настаивал — пора было возвратиться к Винсу...
Когда он вернулся, Винс уже был укрыт, а лекарь промывал инструменты. Стефан спросил с надеждой в голосе:
— Ну как он?
— Сложно сказать... Я прочистил рану, наложил жгут, теперь все зависит от воли Господа. Я использовал смесь скипидара, розового масла и желтков, изобретение великого Амбруаза Парэ, и добавил некоторые порошки. Однако состояние мальчика весьма тяжело, боюсь, что...
— Говори!
— Боюсь, он не дотянет до утра...
Стефан замахнулся на него кулаком, но тут же бессильно опустил руку и сел.
— Я не верю... Он сильный...
Мальчик вскочил и бросился на колени перед спящим Винсентом, разыскал под покрывалом холодную ладонь и сжал ее.
— Пан Стефан, — сказал смущенно лекарь, — теперь мое искусство ничем не поможет, остается только ждать... Я осмелюсь попросить, чтобы с мальчиком кто-нибудь сидел в эту ночь. Марта, ты останешься?
— Нет! — резко прервал его Стефан. — Я сам буду у его постели! А ты ступай в дом, пусть приготовят комнату для ночлега. Если ему станет хуже, я велю прислать за тобой.
Он сел прямо на пол, не сводя глаз с бледного спокойного лица друга.
— Пан Стефан, — сказал с порога лекарь, — я дал ему отвар маковых семян, это поможет мальчику провести ночь без боли. И вот еще что, ни в коем случае не давайте ему пить, это опасно. Можно лишь смачивать губы.
— Может, я все же останусь? — нерешительно спросила Марта, но Стефан отослал и ее. Он не хотел, чтобы его видели плачущим... А к горлу уже подступал удушливый комок и Стефан сдерживался из последних сил.
Он погасил все светильники, кроме одного. В комнатке стало тихо-тихо, только за стеной было слышно стрекотание сверчка-полуночника...
И Стефан стал молиться, со всей горячностью потерявшего родителей ребенка, от которого теперь уходит названный брат — единственный, кого он полюбил всей душой...
Глава тридцать третья
Ночь... Глубокая ночь... Все вокруг спят, видят интересные сны, в которых происходят самые невероятные чудеса... Рядом с постелью приткнулся Стефан, положил голову на локоть. Он тоже спит...
Но от Винса сон убежал. Мальчик крутнулся, оживляя занемевшее тело, открыл глаза. Было темно, даже лунный свет казался тусклым и нереальным. В голове было пусто, она звенела, как хрустальный колокольчик, затронутый ногтем.
И вдруг...
О нет! Винс с отчетливой ясностью увидал, как изо всех щелей, с потолка, меж досок пола на него поползли страшные лохматые чудовища... Они тянули к мальчику свои острые блестящие жвалы, щелкали ими, размахивали изломанными лапами... И как горели у этих чудищ глаза... Ярко-красные, словно уголья...
Винс сжался, задрожал... Он ничего не понимал — откуда взялась вся эта нечисть?! Что они собираются с ним сделать?! Впрочем, он быстро сообразил, что оставаться на месте — самое худшее, что можно придумать.
Винс вскочил, превозмогая боль, перепрыгнул через ближний копошащийся ряд мохнатых уродцев и вылетел в дверь. Оказавшись на улице, он помчался, не разбирая дороги. Но чудища были столь же стремительны, хоть и казались увальнями. Они подгоняли мальчика своим яростным рычанием, а он летел, как никогда в жизни.