И остался только пепел
Шрифт:
— Висгарт, — в голосе Веренира послышались первые нотки нетерпения. — Я весь внимание.
Юнец теребил в руках берестяный свиток. Бумага была слишком дорога для простолюдинов, поэтому для писем и записок чаще использовали более доступную бересту.
— Срочное дело, господин. Гонец только что принес мне это письмо, — пустился в объяснения он, стараясь не смотреть в сторону прекрасной гостьи. — Я… Я подумал, до утра оно ждать не может.
Маг потер лоб.
— Эйла, затвори окно и ступай к себе, — маг протянул руку к свитку. Он никогда не обсуждал дела в присутствии посторонних, даже столь привлекательных. Девушка
— У тебя только это письмо? — произнес он наконец, дочитав до конца и перечитав его ещё раз.
— Д-да, — снова начал заикаться писарь. — Прости, если я что-то не так…
Маг перебил его:
— Все в порядке. Ты правильно сделал, что сразу пошел ко мне, — он снял кожаную куртку со спинки стула и накинул на плечи. — Пойдем.
— Куда, господин?
— Покажешь мне гонца, который это принес.
***
Маг уже начал терять терпение. Разговор затягивался из-за бестолкового мужика, который перескакивал с мысли на мысль и не мог толком ничего объяснить.
— Так, давай сначала. Значит, у вас в Логе…
— Тихом Логе, господин, — перебил Веренира собеседник.
— Что? — не сразу понял десница. Он кружил по просторной замковой кухне, как хищный зверь по клетке, что ещё больше нервировало и без того взволнованного посланника. Казалось, он забыл половину слов, а это никак не помогало делу.
— Ну это… Город наш так называется: Тихий Лог.
Веренир на миг прикрыл глаза, чтобы успокоиться.
— О мой бог. Я знаю. Хорошо. Значит знахарка ваша местная… — продолжил маг, но снова был беспощано перебит.
— Да ведьма она. Ведьма и есть!
Гонец ничуть не помогал. Не мог рассказать все по порядку, сбивался, повторял одно и то же. А когда десница сам попытался восстановить хронологию недавних событий — начал беспощадно перебивать. Веренир сжал губы в тонкую ниточку. Знавал он этих колдунов и ведьм. Почти в каждом селении есть свой, да толку с них? Магии в них не набралось бы ни на каплю. Найди одинокую бабу пострашнее, посели её чуть поодаль от всех остальных, черного кота ей в придачу — готова ведьма-то. А если она ещё мало-мальски в травах разбирается — постоянный поток желающих снять порчу, "дитятко родить" или ещё что по мелочи — ей обеспечен. Но в целях экономии времени маг проглотил и это.
— Добро. Ваша ведьма…
— Да какая ж она наша-то?
Веренир со стуком поставил на стол металлический кубок с красным вином, которое он лишь пригубил. Часть напитка расплескалась. Его собеседник в момент притих и как-то весь поник. Но маг неожиданно смягчился.
— Будешь? — он пододвинул кубок мужику. Тот недоверчиво глянул на десницу, но соблазн был слишком велик. Когда ещё удастся княжеского вина попробовать?
Очень скоро чаша опустела. Маг без слов налил ещё из стоящего на столе тяжёлого кованого кувшина, инкрустированного рубинами, и кивнул гостю, мол, пей. После второй мужик явно повеселел. Сел свободнее. Разговор пошел на лад.
— Так чегой-то я? А, ясно, как день, ведьма околдовала человека божьего. Не дело это в храме ей появляться. А он и рад стараться. Эхрес-то наш ее и близко не пущал.
Веренир приподнял брови. Мужик пояснил:
— Ну, старый жрец, помер недавно.
— И что дальше?
— А дальше ведьма девку логовскую сгубила.
— Как?
— Так к нам скоморохи приезжали, забава та ещё! Весь город на площади собрался, народу — тьма. Ведьму шут из толпы выхватил и корону их шутовскую дать хотел. Ну, на ней же не написано, что она колдунья! С виду девка себе и девка, рыжуха, — рассказчик так откровенно косился на кувшин, что не понять намека мог только слепой. Но Веренир не поддавался на это и демонстративно отставил сосуд подальше. Его собеседник вздохнул, но продолжил.
— Ну, навроде как княжной красоты чтоб у них побыла.
Княжной красоты? Что-то тут не сходится. Зачем красивой девице "становиться" ведьмой? Ее даже без приданого замуж возьмут горожане из тех, кто побогаче. В то, что у нее действительно есть дар, маг по-прежнему не верил.
— Допустим. Что потом?
— А та другая девка бойкая оказалась, не захотела ведьме поганой почет уступать. Рядом тогда стояла. Корону вырвала и сама на подмостки взбираться стала. А ведьма-то глазищи выпучила, руки растопырила, заклинание значится выкрикнула, аж на небе громыхнуло! А та хрясь — вниз головой с высоты об камень, — мужик с размаху саданул по столу.
Веренир удивлённо поднял брови. В записке от местного головы этого не было. Только "бьём челом, спасите, помогите, ситуацию дурную разрешите". Тем временем мужик вошёл во вкус.
— И все, хана девке. Лежит, не дышит, кровища так и хлещет. А ведьма схватила ее и сидит смеётся. А потом вскочила, в свое логово убежала!
Маг покачал головой. Это было настолько лишено всякого смысла, что либо мужик внаглую врал, либо так называемая ведьма просто спятила. Люди не любят никого, кто отличается от них. По большому счету их терпят до первого большого промаха. Сколько уже случалось таких самосудов в княжестве — не сосчитать. Конечно, был ли кто-то из них действительно наделен даром, десница знать не мог, но очень в этом сомневался.
Что было после, Веренир уже знал из письма. Народ собрался и поджёг женщину прямо в ее избе, а жрец кинулся за ней, хотя было ясно, что уже бесполезно. Глупый. Очень-очень глупый поступок. Хорошо, сам жив. Хотя вряд ли теперь он останется жрецом. По крайней мере, в Тихом Логе. Это уже будет решать верхушка духовенства. Конечно, к княжескому совету они прислушаются. А князь — к совету десницы.
Теперь же этот идиот (жрец, не князь, конечно!) объявил, что на рассвете проведет поминальную службу по ведьме. Об этом тоже говорилось в письме. Да рассерженные жители съедят его за это с потрохами! А ведь некоторые наверняка станут его защищать. В итоге поубивают друг друга. Так всегда в вопросах религии, будь она неладна! А виновата, как всегда, будет ведьма. В свою очередь храмовники не смогут просто так оставить смерть или увечье жреца, хотя и глупого. Но… Как есть. Ситуация скверная, скандал может разразиться такой, что полетит не одна голова. И не известно ещё, фигурально ли. Веренир всеми силами старался не допускать подобных ситуаций, особенно с участием своих "коллег", пусть даже они по сути таковыми не являлись. Рано или поздно волна недовольства докатится и до него, и тогда… Впрочем, о том, что будет "тогда" времени размышлять уже не оставалось.