И падут подле тебя тысячи
Шрифт:
— Ваша жена знает, что вы собираетесь сделать? — продолжила фрау Бегрманн. — Что бы она подумала об этом? У вас есть вера? Вы знаете, что Бог видит все. Разве не достаточно, что мой муж погиб на полях России? Должны ли вы убивать нас и наших невинных детей? Я не знала, что американцы такие жестокосердные!
В этот момент командир приказал солдатам опустить орудия.
В это же время Курт молился на чердаке. Он уже давно ожидал услышать залп орудий. Долго было тихо, и он тихонько подполз к отверстию, чтобы посмотреть, что происходит. Он не мог слышать, что говорилось
Командир снова обратился к ним:
— Приведите ко мне двух заложников, и я позволю вам уйти.
Сразу же два молодых человека вышли вперед. Они были покалечены на войне, у одного не хватало руки, у другого — ноги. Вид этих двух инвалидов убедил командира, что в деревне не было укрытых немецких солдат. Он взял молодых людей и отослал их в расположение американцев. Позже стало известно, что они посмотрели большую часть страны, хорошо питались и после нескольких месяцев отсутствия вернулись в деревню, рассказывая завидующим односельчанам о самом ярком приключении и их жизни.
ГЛАВА 16
ОТСТУПЛЕНИЕ
Лейтенант Гутшальк больше не беспокоил Франца по поводу чтения Библии. Однако его враждебность не утихла, и он выжидал момент, чтобы поставить Франца в затруднительное положение. В один из воскресных дней капитан устроил вечеринку в честь одного военного, которому присвоили звание сержанта. Все были приглашены. Францу, который не работал по субботам, нужно было закончить кое–какие бухгалтерские расчеты, поэтому, когда он приехал, праздник был в полном разгаре. Там можно было попробовать настоящий кофе и пирожное, разложенное на больших блюдах. Эти редкие деликатесы способствовали созданию праздничного настроения, так что разговор проходил довольно оживленно.
Во время перерыва лейтенант Гутшальк неожиданно обратился к Францу:
— Ответь, Хазел, — сказал он, — что ты думаешь о Гитлере?
Застигнутый врасплох, Франц выпалил первое, что пришло в голову:
— Это самый хитроумный делец из всех, живущих под солнцем!
На мгновение воцарилась полная тишина. Затем началось нечто необъяснимое. Стулья с грохотом рушились на пол, солдаты вскакивали на них, а деревянные столы ломались на куски от ударов их кулаков. Через мгновение два пожилых бойца штурмового отряда, которые были членами специального гитлеровского подразделения Sturmabteilung,SA, вытащили свои пистолеты и направили их на Франца.
— Это измена высшей степени, — яростно кричали они, в бешенстве брызгая слюной и непрожеванными пирожными. — Мы расстреляем тебя! Немедленно! В каком–нибудь заброшенном месте, и всех остальных тоже!
В этом шуме все услышали громогласный голос капитана:
— Тихо! Я сказал, всем молчать! — сразу стало тихо, только было слышно лишь голос Микуса. — Солдаты! — громко сказал он, — это частная вечеринка! Мы здесь для того, чтобы праздновать. Сейчас мы вне служебных обязанностей. Здесь не место для политических дискуссий, и это
Мужчины с неохотой сели. Штурмовики убрали оружие обратно в кобуру, произнося ругательства себе под нос. Взгляд Гутшалька выражал враждебность. Вскоре после этого вечеринка закончилась. Карл и Вилли были первыми, кто заглянул в казарму, где жил Франц.
— Франц, — начал Карл, его голос немного дрожал, — если ты не будешь держать язык за зубами, ты дождешься того, что тебя убьют прямо здесь, под конец войны!
Вилли сжал плечи Франца, крепко обхватив их руками.
— Соберись, парень. Держи свои мысли при себе!
— Я знаю, знаю! — Франц непринужденно встал. — Иногда я просто не в силах сдержать свой язык. Я постараюсь быть более осмотрительным.
— Мы ненавидим Гитлера не меньше твоего, — сказал Вилли, — но ты не должен говорить вслух то, что думаешь.
— Я знаю, — повторил Франц, — спасибо вам за совет.
Тем летом немецкая армия начала чувствовать себя будто зажатой в гигантские тиски. Войска союзников, высадившиеся во Франции, защищали свой путь на восток, в то время как на западном фронте Красная Армия теснила и отодвигала немцев шаг за шагом назад. Люфтваффе потерпело поражение в воздухе, а вермахт по–настоящему уже не восстановился от ущерба, причиненного ему предыдущей зимой.
На Крымском полуострове инженерно–строительная рота несла тяжелые потери. В качестве пополнения в армию часто присылали простых пятнадцати–шестнадцатилетних парней. Неподготовленные и неопытные, они погибали почти сразу же. День и ночь звуки артиллерийских орудий, минометов и пушек взрывали воздух все чаще и чаще по мере того, как русские усиливали свои атаки. Ужас охватывал даже самых закаленных бойцов. Иногда они приходили к Францу, стыдливо прося новую пару штанов, потому что свои они испортили в окопах.
Когда наступила зима, рота получила приказ к отступлению. Солдаты поспешно собрались и двинулись на север, в конечном счете достигнув Одессы у побережья Черного моря. Они предвкушали предстоящие им несколько дней отдыха, но пришло сообщение, что русские наступают им на пятки. Рано утром следующего дня они бегством спасали свою жизнь, покидая западные окраины Одессы, в то время как Красная Армия вошла в город с востока. Продолжая идти по глубокому снегу, 699–я рота преодолела большое расстояние за короткое время, достигнув места под названием Днестровский лиман — залив Черного моря около полутора миль шириной.
Здесь разнородная толпа из солдат и гражданского населения, а также повозки, запряженные волами, грузовики, фургоны выстроились в линию, ожидая очереди, чтобы пересечь лиман на барже, которая заменяла паром. Пришел приказ о том, что только военные имеют право пересечь лиман, но Франц, видя плачущих женщин и детей, сказал им:
— Послушайте, если вы готовы оставить здесь все свое имущество и просто уехать, я уступлю вам место в своих повозках и тайно перевезу вас. Но вам необходимо соблюдать абсолютную тишину. Нам строго запрещено помогать гражданскому населению.