И падут подле тебя тысячи
Шрифт:
С благодарностью женщины сели в повозки, по нескольку человек в каждую, и Франц спрятал их за свертками и ящиками. В семь часов вечера последний солдат роты был переправлен на противоположную сторону. В девять вечера Красная Армия захватила целый немецкий батальон, которому был отдан приказ построить причал для переправы.
Инженерно–строительная рота, которая избежала попадания в плен, получила приказ найти помещения для постоя в следующем городе. Но остановки были опасны для них — русские забрасывали их бомбами днем и ночью. Всякий раз, когда разрывалась бомба, немцы падали на землю — это был единственный способ спастись от разлетающихся во все стороны осколков.
Вскоре
Капитан собрал всю роту.
— Солдаты, — обратился он к присутствующим после раскатистого сигнала, — у большинства из вас есть по паре ботинок и паре сапог. Но некоторые потеряли все это. Вы были готовы идти в огонь друг за друга. Я уверен, что вы позаботитесь о нуждах тех, кто находится рядом с вами.
Достаточно быстро солдаты поделились запасной одеждой с теми, у кого не было ничего. Затем, будучи до сих пор преследуема русскими, рота продолжила свое перемещение на запад, продвигаясь вперед днем и ночью, пока не пересекла границу с Румынией. Измученные люди отдыхали несколько дней в городе Браила перед тем, как направиться на север к Карпатам.
Во время этого поспешного отступления Франц совсем забыл о времени и перестал в нем ориентироваться. Он посвятил некоторое время изучению календаря, пытаясь выяснить, какое сейчас число. К своему сожалению, он обнаружил, что в суматохе во время отступления он забыл о субботе. В течение всего того времени, пока длилась война, последняя суббота была единственной, которую он не прожил должным образом. На протяжении всего пути из Одессы рота была занята укреплением или наведением мостов через водные пути для того, чтобы вермахт мог переправить обратно тяжелую боевую технику и танки. У немцев также были тысячи конных повозок, заполненных военным снаряжением, одеждой, провизией и другим имуществом, необходимым во время войны. Теперь пришел приказ, который разрешал движение по дорогам только механизированным транспортным средствам, поэтому солдаты нагружали грузовики чем только могли, а конные повозки уничтожали. Лошадей же привязывали вместе и вели вдоль дороги.
Франц до сих пор управлял тридцатью конными повозками. Несмотря на происходящее, он оставил их, и они шли по дороге, где весь транспорт двигался крайне медленно. Лишь на мостах они были вынуждены сойти с дороги.
— Герр капитан, — спросил однажды Франц, — мы собственными руками строили этот мост, и теперь не имеем права даже один раз пройти по нему? Можете ли вы что–нибудь с этим сделать?
Капитан вздохнул и покачал головой:
— Боюсь, что нет. Мы уже нарушаем приказ, оставляя ваши повозки. Постарайтесь перейти реку вброд.
Франц так и сделал, направив свои повозки вновь на дорогу на противоположной стороне реки. Дойдя до Карпат, они добрались до штаб–квартиры генерала. Увидев повозки, он выбежал навстречу, яростно крича:
— Разве вы не знаете, что на дорогах не должно быть никаких повозок? Это строго запрещено! Откуда вы идете? Кто у вас здесь главный?
Капитан Микус шагнул вперед. В немецкой армии было так много правил, которые что–то строго запрещали.
— Мы — 699–я отдельная инженерно–строительная рота, — сказал он. — Мы являемся одним из «летучих отрядов» Гитлера и поэтому получаем приказы непосредственно от него.
— Так вот оно что, — сказал генерал, — это, конечно же, меняет дело. Вот что я вам скажу. Поставьте свои
Согласившись с этими условиями, рота разбила лагерь недалеко от дороги, в то время как тысячи других солдат в спешке проходили мимо. Никто не понимал, как солдаты этой роты могут быть такими спокойными, тогда как русские уже так близко. Солдаты передового полка поужинали в пять вечера, упаковали свои вещи и ровно в шесть двинулись в путь. Поскольку дороги по ночам были пусты, их переход совершался быстрее, чем если бы они передвигались на машинах днем. Находясь уже высоко в горах, они дошли до столба с указателем «Будапешт, Венгрия — 897 миль (1495 км)». Они высчитали, что могут преодолевать по 30 миль (50 километров) за ночь и достичь Будапешта за 20 суток. Когда они продолжили свое ночное путешествие, то увидели зловещее зарево на горизонте в направлении Будапешта.
Вилли незаметно подошел к Францу и спросил:
— Франц, как ты думаешь, что это такое?
— Я думаю, что весь город объят огнем, — ответил тот.
Рота поспешила продолжить путь и достигла Будапешта за рекордное время — 18 суток. Там их ждал большой сюрприз: весь город был ярко освещен ночными огнями. Здесь не было перебоев с электричеством. Никаких уполномоченных по противовоздушной обороне, разгуливающих ночью по улицам и наблюдающих за тем, чтобы не было видно ни одной полоски света, которая может предательски выдать всех. Это было зрелище, которое солдаты не видели уже несколько лет. На самом деле война не обошла стороной и этот город, и венгры отнеслись к немцам по–доброму.
Капитан Микус решил передвигаться только на грузовиках. Многие другие подразделения вынуждены были оставить свои машины из–за недостатка топлива, но благодаря тому, что у роты остался бензин, который удалось скопить за 18 месяцев, им хватило топлива, чтобы доехать домой. Они погрузили свое имущество на грузовики и отдали свои повозки и лошадей благодарным солдатам, у которых не было никакого транспорта.
Роте было приказано построить мост через Дунай для огромного множества немецких войск, хлынувших большим потоком назад. Строительство было закончено за четыре дня. Отступление происходило все более и более лихорадочно. Полностью истощенные, солдаты роты дошли до венгерского озера Балатон. Но и здесь изнуренным солдатам не удалось отдохнуть. На следующий день в два часа их разбудил звук выстрела.
Взволнованный, с затуманенным от усталости взглядом, капитан ворвался в комнату Франца:
— Хазел, что за шум?
Франц только что вернулся из разведывательной экспедиции. «Это русские стреляют из окопного миномета, господин капитан. Они всего лишь в нескольких сотнях метров отсюда!
— Ч–ч–что мне делать?
— Господин капитан, — Франц старался говорить спокойно и уверенно, насколько это было возможно, — вы ведь не хотите стать русским военнопленным? Прикажите немедленное отступление, или мы погибли!
— Я не могу этого сделать, мне не был дан приказ сверху!
— Герр капитан, мы не можем ждать приказов! Сейчас настало то время, когда нужно действовать самостоятельно!
Темной ночью рота покинула место стоянки. Три часа спустя они встретили командира батальона, который верхом на лошади разыскивал их.
— Как я рад вас видеть, — закричал он, — мы не могли передать вам никакого сообщения. Мы не знали места вашего расположения. Вы последняя рота нашего батальона, которую нужно было найти!