И придет волчица…
Шрифт:
– Ну-ка ткни его чем-нибудь. Глянем, что этот хмырь тут держит.
Наверное, они распороли оболочку ножом. Наружу с шипением вырвалось темное облако. И все…
– Что за дрянь? Тебя спрашиваю, патлатый! Ты что тут, пыль собираешь?
Пока они приближались, «пыль» оседала на землю за их спинами.
Плохой день. И, видимо, последний для него. Ромар Убийца с горечью осознал и тщетность надежд последних месяцев, и бессмысленность всей своей жизни. Жизни, которая окончится не в бою, не в схватке с достойным противником, а оборвется по воле лесных разбойников или
– Обыщите его, парни, – велел вожак. – Деньги при нем имеются, одежа-то не бедная.
– И ее опосля возьмем, – гоготнул кто-то, но эльмарец не обернулся, увидев что-то более интересное.
Или это галлюцинации, как последствие удара по голове, или…
– Ты чего лыбишься?
Позади разношерстной компании оборванцев сгустился сумрак… Даже не сумрак, а Сумрак! Сначала вырос в знакомую полупрозрачную фигуру, а после стал плотнее, обретая утраченный облик: широкие плечи, длинные темные волосы… Поднес к лицу руку, словно сам желал убедиться в своей материальности, и тут же в этой руке возник, сверкнув в лучах холодного ноябрьского солнца, меч – легендарный призрачный клинок Т’арэ.
– Приветствую тебя, владетель, – тихо выговорил орк.
– И я приветствую тебя, Ромар, – громко произнес тот, в чье возвращение Убийца уже больше минуты как не верил.
Люди, все как один, обернулись.
– Упырь!
– Кто? Я? – рассмеялся возрожденный. – Я не пью крови. Но пролить ее всегда готов!
Первые отчаянные смельчаки повалились со стонами: один, зажимая рану на животе, второй – с сипением испуская последний вздох. Затем еще один – тот, который думал, что сможет обойти и ударить в спину…
У них не было шансов, ни у кого из восьмерых – Ромар считал падающие на землю тела. Четвертый решил быть умнее и попытался бежать, но Сумрак обернулся туманом, метнувшись за беглецом, и не успел или не захотел материализоваться полностью – лишь клинки обрели твердость и остроту, чтобы гигантскими ножницами сойтись на шее человека. Пятый даже добежал до края поляны, желая укрыться в ельнике, но смертоносная тень настигла и его. Оставшиеся двое поняли, что уйти не удастся, и решили защищаться, но оба были плохими бойцами и приняли смерть, которой были недостойны: быструю и легкую от благородного оружия благородного война.
– Лесное отребье, – усмехнулся Сумрак, разрезая опутавшие орка веревки. – Странно, что им удалось схватить величайшего мечника многих миров. Не узнаю тебя, Ромар Меч.
Убийца убрал назад упавшие на глаза волосы и вгляделся в лицо своего спасителя.
– Я тоже не узнаю тебя, – произнес он с плохо скрываемой горечью.
– Что?
Сумрак посмотрел на свои руки, наклонил голову, оглядывая тело, и так ее и не поднял. Отошел в сторону, туда, где лежал один из убитых им людей, и поднял меч мертвеца, плохой меч, не оружие, а скорее ярмарочная игрушка – не может клинок блестеть, как зеркало. Но Сумраку именно это и нужно было – зеркало. Взглянул на свое отражение и со злостью вогнал меч в распростертое на земле тело
– Лар, – нерешительно окликнул его Ромар. – Лар, послушай…
– Как ты назвал меня? – прорычал тот, обернувшись.
– Лар. Иоллар.
– Скажи мне, Ромар Меч, разве я похож на Иоллара?
Фигура, движения еще узнаваемы, оттого Убийца и не сразу заметил, что что-то не так. Но лицо – жуткая маска, в которой трудно найти хоть что-то, что напоминало бы прежнего принца. Красная кожа, вся исчерченная глубокими бороздами-шрамами, острые скулы и подбородок выдаются вперед, рот – незажившая рана. Только глаза прежние, зеленые, как весенний лес…
– Иоллар, это ведь все равно ты.
Уродливое лицо скрылось за непроницаемым туманом.
– Наверное, срок еще не пришел, нужно было больше времени. Эти люди виноваты. И я виноват в том, что не смог защитить тебя, как обещал… Но все еще изменится, нужно подождать…
– Ты сам в это веришь, Ромар? – глухо спросил Сумрак.
– Я во многое верю теперь. Даже в сказки.
Обыскав убитых и забрав три тощих кошеля, они подошли к дому. У перекошенного заборчика были привязаны керы, а на крыльце сидел какой-то человек. Ромар не успел ничего сказать или сделать, как Сумрак, вновь обернувшись тенью, налетел на безоружного мужчину. Еще один был в доме, но когда орк вошел туда, увидел лишь труп с разрубленным горлом.
– Раньше ты не убивал так легко и безжалостно.
– Кто? Я? – переспросил возрожденный, и идущему стало не по себе. – А эти люди не заслуживали жалости. Головорезы. Разбойники. Думаю, у них здесь зимовье, и скоро подтянутся остальные. Если тебе не хочется, чтобы я убил и их, надо уходить. Но для начала мне нужна одежда.
– Ты чувствуешь холод?
– Да. И голод. И жажду. Я все теперь чувствую. Только… Зачем?! – Вынырнувшая из туманного облака рука сдавила горло орка. – Зачем ты вернул меня, Ромар Меч?
– Это мой долг, – просипел Убийца. – Долг перед твоим родом…
Сумрак отпустил его и отошел в дальний угол захламленной комнаты.
– Наверное, я должен быть благодарен тебе. Все вышло не так, как я себе представлял, но твоей вины в этом нет, Ромар-защитник.
В очаге полыхал разведенный объявившимися хозяевами огонь, и Лар, присев на корточки, протянул к нему покрытые бурыми рубцами руки.
– Он греет. Не жжет больше, а только греет. – В его голосе смешалось удивление, удовлетворение и тоска. – Мне нужно одеться и поесть. А потом я уйду. И я не прошу тебя следовать за мной.
– Мне все равно, куда идти. И если ты не против попутчика…
Они собрали все, что могли взять с собой: вещи Ромара и кое-что, найденное в пожитках разбойников. Заседлали двух керов. Остальных ящерок отвязали и отпустили, чтобы не обрекать безвинных животных на голодную смерть, – теперь те либо выйдут к людскому жилью, либо умрут в когтях хищников. Но шанс у них есть.
– Шанс, но не выбор, – прошептал еле слышно Сумрак. – Раньше я думал, что это равные понятия.
– Кто ты? – с опасением и надеждой уточнил Ромар.