И придет волчица…

Шевченко Ирина

Вслушиваясь в дыхание спящего, Убийца задремал. Этот день измотал его… Но проснуться пришлось уже скоро, и пробуждение не было приятным: виски пронзила боль, а тело отказывалось повиноваться.

– Не нравится?

Перед ним стоял тэвк. В глазах, казавшихся теперь не синими, а черными, плясали отблески горевшего в камине огня.

– Как ты освободился?

– Я же демон, пусть и наполовину.

– Но почему ты не сделал этого раньше?

– Не знал, чего мне ждать от него. – Тэвк указал взглядом на Сумрака. – Но теперь вижу,

что он не опасен. Древний дух и немощное тело. Плохое сочетание. Мало сил. Моих сил тоже немного, но их хватит, чтобы убить вас и уйти отсюда.

Он помахал перед лицом Убийцы взятым с кухни ножом, демонстрируя, что сверхъестественных способностей для осуществления изложенного плана ему не понадобится. Но действовать немедленно, судя по всему, не собирался. Прошел по тускло освещенной комнате, заглянул в шкаф, зачем-то поправил занавески на окнах и остановился у стола, на котором лежали в беспорядке листы бумаги, – видно, Лар опять рисовал. Полудемон взял один из рисунков, вгляделся, улыбнулся и отложил в сторону. Поднял второй, и орк отметил, как изменилось его лицо. Тэвк стал хватать листок за листком, какие-то отбрасывал, какие-то складывал подле себя, а закончив, обернулся к скованному чарами орку:

– Кто это рисовал?

– Он. – Ромар не видел причин скрывать такой пустяк.

– Древний? Он хорошо рисует. Но неправильно. Наверное, когда-то это и было так, но теперь у нее короткие волосы и…

– …она почти не улыбается, – закончил Убийца. – Мир тесен, не правда ли, демон?

Тэвк смерил его долгим задумчивым взглядом. Было ли это игрой света и тени или игрой воображения, но глаза его вновь стали синими.

– Мне нужна моя трубка. И кисет. Надеюсь, ты не бросил их на дороге?

– Они в твоей сумке. Там.

Саатарец отыскал курительные принадлежности, присел на скамейку напротив окна, и в комнате запахло сладковатым дымом.

– У тебя странный табак, – сказал орк, чтобы не молчать.

– Это не табак. Это трава, которую выращивают мои братья в Лар’эллане. Она помогает собраться с мыслями. Зачем вам кровь эльфа?

– Для него. Ему нужна кровь, чтобы вернуть себе тело.

– Наверное, это интересная история, – протянул полудемон. – Ответь, я сильно ошибусь, если скажу, что прежнее тело он потерял этой весной?

– Нет. Совсем не ошибешься.

– Интересная история. И она еще не закончилась. Знаешь, почему я сейчас здесь, в этом лесу на севере Восточных земель? У меня было чувство, что я найду здесь хорошую историю. Историю, которую смогу принести своим братьям и сестрам, историю, которая будет жить веками. Шиисса тана, похоронившая сердце, древний, потерявший тело, – разве можно придумать что-то лучше? А если некий Страж Пустошей решит стать частью этой истории, что тогда?

Ромар, запутавшийся в этих рассуждениях, заметил проблеск надежды.

– Тогда история станет еще интереснее, – сказал он, чувствуя, как слабеют сдерживающие узы.

– Я тоже так думаю, – кивнул тэвк.

Он

поднялся, положил на каминную полку дымящуюся трубку и подошел к орку.

– Надеюсь, ты не станешь делать глупостей, когда я отпущу тебя? У меня был трудный день, я устал в пути, получил по голове дубиной и три часа просидел связанным в холодном чулане. К тому же я голоден. Будет неосмотрительно с моей стороны пожертвовать хотя бы каплей крови в таком состоянии…

Через час, накормив тэвка, оказавшегося, невзирая на худобу, невероятно прожорливым, и напоив его горячим чаем, Ромар подошел к спящему и несильно потряс за плечо:

– Лар, проснись. Проснись, это важно.

Сумрак приоткрыл глаза.

– Он согласен. Он отдаст тебе свою кровь. Даже больше – он сам этого хочет. Но лучше сделать все сейчас, пока этот странный полудемон-полуэльф не передумал.

– Согласен? – Лар сел на кровати. – Это хорошо, наверное. Если Гвейн не врет и его кровь не сделает хуже… Прости, я до сих пор не уверен, что это – чистая эльфийская кровь.

– Эльфийская, – уверил Убийца. – А вот насчет чистоты сомневаюсь, учитывая, какую дрянь он курит. Но я думаю, все будет хорошо. Единственное – я не помню, забрал ли тот кубок. Для обряда нужно серебро.

– У меня есть серебро, – сказал появившийся в дверях тэвк.

Он склонился над лежащей на полу сумкой и достал из нее флягу с плоским дном.

– Только надо перелить напиток.

Ромар принес с кухни кружку и поморщился, принюхавшись к вылитой в нее жидкости.

– Он еще и пьет всякую гадость, – сообщил он Сумраку.

– Это аптекарская настойка! – обиделся саатарец.

– Дезинфекция, – улыбнулся потрескавшимися губами Лар. – Флягу можно не мыть.

Но Ромар все же ополоснул сосуд водой.

– Я благодарен тебе за помощь, демон, – поклонился Сумрак, заметив, что саатарец уже приготовил нож и засучил рукав.

– Это честь для меня, древний, – ответил тот. – Но мне не нравится, когда меня называют демоном. Мои братья из Леса зовут меня Тин-Тивилиром, можешь и ты звать меня так.

– Хорошо, Тин-Тивилир. Но тогда и ты не называй меня древним. Это смешно, если вспомнить, что я снова родился лишь семь дней назад. Да и до этого был не слишком стар. Зови меня… Сумраком.

Сумрак. Как еще назвать того, кто растворяется в воздухе, превращаясь в сизое марево, кружится над серебряным сосудом, запуская в узкое горлышко длинные полупрозрачные щупальца, и темнеет, наполняясь его содержимым?

В этот раз никакого кокона – только соткавшееся из тумана тело, еще окутанное легкой дымкой, со стуком упало на пол.

– И что теперь? – спросил тэвк.

– Ждать, – убежденно произнес эльмарец.

Они уложили Лара на кровать, выпили еще по чашке чая, влив в него аптекарской настойки, и уснули оба за кухонным столом прямо посреди неспешного разговора о странностях судьбы, успев сойтись на том, что случайных совпадений не бывает…