И придет волчица…
Шрифт:
– Пока не увижу что?
Орк задумался, подбирая слова.
– Иногда в нашей жизни случаются невероятные вещи, Лайс. Такие как, например, в легенде о Таскидаре. Иоллар никогда не рассказывал тебе? Когда-то давно, за тысячи лет….
– Ром, сейчас не время для сказок. У меня жена с ребенком замерзнут, пока ты расскажешь, как какой-то вождь орков сгорел заживо, а через три месяца получил новое тело… – Эн-Ферро осекся и вцепился в рукав эльмарца. Хорошо, что не в горло. – При чем тут Таскидар?
– Ты только не нервничай, ладно? Но это…
Лайс никогда не думал, что Галла живет за таким невысоким забором, который можно даже не перелезть, а перескочить, и за такой хлипкой дверью, которую легко высадить сплеча, что от прихожей до лестницы всего два шага, а сам он почти умеет летать.
Но как бы быстр он ни был, тень, окружавшая его сестру, оказалась быстрей и, едва кард ворвался в комнату, метнулась к нему.
– Ил? – все еще не веря глазам, спросил Эн-Ферро, глядя на засевший в своей груди клинок, который ни за что не спутаешь с другим. А когда туман сгустился, превращаясь в сжимающего меч эльфа, задал вопрос, показавшийся ему самым уместным в данной ситуации: – А почему ты голый?
И только потом увидел, как Галла попятилась и сползла по стене, закатив глаза.
Галла
Я лежала на чем-то мягком, и кто-то несильно хлопал меня по щекам.
– Галчонок! Галчонок, очнись!
Открыла глаза и увидела потолок, а потом Лайса – хвала богам, живого и невредимого. Но это могло означать только одно…
– Ты как? Все хорошо?
– Нет. – Я зажмурилась. – Все ужасно. Я… Я видела такой чудесный сон…
– Расскажешь? – Услышав этот голос, я вскочила на постели и тут же оказалась в объятиях своего солнца.
– Ил? Я сошла с ума и один из вас моя галлюцинация? Я же видела, как ты его…
– Убил? Клинком Т’арэ?
– Куртку порвал, – пробурчал Лайс, пытаясь скрыть волнение в голосе. – Свитер с рубашкой – тоже. Насквозь. Одни убытки от этого… этого…
– Извини, – потупился Иоллар. – Ты влетел, как разбойник, а у меня…
– Хорошая реакция.
Мы обнимались, а Эн-Ферро стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу. Тогда я дернула брата за руку, заставляя присесть рядом, и, обняв за шею, легонько столкнула их с Иолларом лбами. А потом, поглядывая то на одного, то на другого, пригрозила:
– Только попробуйте оба умереть еще хоть раз!
Сумрак туманом стек с постели и просочился в щель под дверью. Слетел вдоль лестницы и замер у входа в гостиную, прислушиваясь. Тихо. Материализовавшись, заглянул в комнату и щелкнул пальцами, привлекая внимание.
– Лови. – Лайс бросил ему свернутый плед. – Что нашел.
– Пойдет.
Укутавшись, он плюхнулся в кресло у камина и протянул к очагу босые ноги.
– Уснула? – спросил кард.
– Да. А твои?
– Как сурки. – Эн-Ферро присел в соседнее кресло.
Вечер получился насыщенным, слов было сказано достаточно, но нормально поговорить не получилось.
– Ну рассказывай…
– Сейчас в нем больше смысла, чем когда-то. А рассказывать уже нечего, у Тин-Тивилира это вышло намного интереснее.
– Я бы предпочел рассказ от Ромара. Он был бы короче, но честнее. А еще лучше – твою версию.
– Нечего рассказывать, – повторил Лар.
– Все было так плохо? – нахмурился кард.
– Нет.
– Значит, еще хуже. Я же не дурак, Ил. Это Галчонку будешь заливать, как ты интересно провел время, ползая под кустами бесплотной тенью. А она тебе – как чудно отдохнула в твое отсутствие.
– Ты о тэре Марко? Я слышал в городе, но она не говорила.
– О своем замужестве она тебе тоже не говорила?
– Замужестве? – побледнел Иоллар. – Она…
– Она все тебе расскажет, я уверен. Но расскажет в том же духе, что и ты ей: все было просто, ни капельки не опасно и совсем не больно. И я рад, что вы оберегаете друг друга, но… Бездна, Ил! Я бы ни слова тебе не сказал, если бы не переживал за нее. И тебя ни о чем не спрашивал бы, если бы не волновался за тебя. Понимаешь?
– Но замужество…
– Оно стоило ей небольшого пореза, а могло стоить жизни. Как и все остальное. И я не уверен, что «все остальное», о чем известно мне, – это действительно все.
– Рассказывай.
– Сперва ты. С начала и до конца. Что было и чем это грозит тебе в дальнейшем.
– В дальнейшем? – Лар потер виски. – В дальнейшем, надеюсь, все будет нормально. Я такой же… почти такой же, как был. Добавилось немного чужих знаний и воспоминаний, которые я по возможности фильтрую. Голоса не тревожат, не волнуйся. А вот голова иногда болит. Это минусы. Плюсы… Я сам пока не разобрался, но думаю, их больше. Бессмертным я не стал, но Сумраком практически неуязвим, намного сильнее и быстрее.
– Я заметил. – Эн-Ферро запустил палец в дырку на рубахе. – А если бы это был кто-то другой?
Друг отвел глаза.
– Это тоже в числе минусов? Агрессия?
Иоллар вспомнил убитых им разбойников, но заставил себя улыбнуться.
– Нет. Скорее, усилившийся инстинкт самосохранения. Я себя контролирую.
– Надеюсь.
– Так и есть. Но обо мне – все. Ты обещал рассказать о Галле.
Спустя час он вернулся в спальню. Кровать тихо скрипнула, принимая вес ставшего осязаемым тела, и спавшая на ней женщина заворочалась. Лар успокаивающе погладил любимую по руке.
В голове с трудом укладывалось: колдун, которого он считал мертвым, Дивер, ее путешествие за грань, сначала в его память, после – чтобы вернуть Лайса, сорвавшееся спасение наставника… Глупая девочка, рисковавшая не только собой, но и их ребенком, – он понимал это, но осуждать не мог.
– Теперь все будет иначе, родная.
Галла ответила невнятным мурчанием и придвинулась ближе. Не открывая глаз, потянулась, чтобы обнять, и пальцы запутались в его волосах.
– Лохматый какой, – протянула она сонно.