И придет волчица…
Шрифт:
– Подстригусь, – улыбнулся он. – Забыл, что ты длинноволосых не любишь.
– Я тебя люблю. – Она умостилась на его плече. – Любого.
Глава 15
Костяной нож, несколько веков пылившийся в хранилище, наливался тяжестью, впитывая кровь и силу. Крови было много, она растекалась вокруг распростертого на мозаичном полу тела темным пятном. Силы – мало.
Истман раздраженно пнул ногой труп. Что поделать, сейчас каждый верный маг на счету, а чародеи Халира отчего-то не желают быть плененными и гибнут в бою, вместо
– Брунис!
Бородач, как всегда, ждал за дверью.
– Да, ваше величество.
– Убери здесь.
Брунису легко: врожденный маг, сила не покидает его надолго, он пополняет ее запасы с едой, отдохнув и отоспавшись, собирает из окружающего мира, черпает из воздуха. Если воспользоваться Убийцей Магов, отобранным у придворного чародея, хватило бы надолго…
Но пока еще они нужны друг другу. Пока не добрались до заветной усыпальницы – там каждый будет сам за себя. Сейчас же Брунис делает вид, что преданно служит тому, в чьей власти захватить скрывающий бесценное сокровище Эльфийский Лес, а Истман притворяется, будто верит ему и не мечтает всадить костяной нож в спину.
– Он был слишком слаб, – недовольно проговорил император, глядя на кучку пепла, оставшуюся от мертвого чародея.
– Потому и попал в плен, – резонно заметил бородач.
– А наши маги? Не выказывает ли кто-нибудь из них недовольства новой политикой или сочувствия моему кузену?
– Уже нет.
– Жаль, – вырвалось у Истмана. – Чувствую себя крысой, вынужденной питаться объедками. А что с теми кармольцами? Вот с кем я встретился бы с удовольствием.
– Мы ведь не планировали сейчас отвлекаться на Кармол.
– На Кармол – нет. Но эти двое…
– Дети. Отчаянные дети, которым просто повезло.
Брунис не хотел, чтобы император возвращался к этой теме, но информацию собрал. Ту парочку интересовали лишь двое: Марко и сын герцога Катара, и круг поисков сузился до Марони. А найти в небольшом городе светловолосую магичку с такой приметой, как беременность, не составило труда. К тому же особа оказалась и без того известная. Вычислить по описанию ее дружка тоже было несложно.
– Значит, дети?
Истман, начавший свой путь к престолу и мировому господству в четырнадцать лет, знал, что детей не стоит недооценивать. Тем более таких.
– Девица, окончившая полный курс обучения меньше чем за год, сорвавшая дурацкий план покойного магистра Гайерса и убившая его шпиона – ребенок? А ее приятель? Это ведь он стрелял. И портал активировал наверняка он. Нет, это не дети. Это – опаснейшие враги империи. Будет глупостью с нашей стороны оставлять в Кармоле таких магов.
– Тогда уж начните с тэсс Беаты, – посоветовал Брунис.
– И до нее дело дойдет. Но пока… У нас ведь есть люди в Кармоле?
– Люди – да. Но не маги.
– Ничего, подойдут и люди. Мы же не очень ими дорожим? Назначьте награду за каждого из этих двоих. Хорошую
– Это будет нелегко.
– Хорошую награду, – повторил император. – А если не получится, пусть убьют их. Но цена будет в десять раз меньше.
Брунис знал, что в первые часы после поглощения чужой силы Истман бывает не в себе и в его голову приходят бредовые мысли. Но личный маг нового правителя Каэтарской империи знал также, насколько опасно игнорировать любые его приказы.
Тем более горсткой людей, ждавших его указаний в Кармоле, он действительно не дорожил.
Мариза сказала, что рано или поздно это должно было случиться.
– Это нервы. Она слишком долго держала все в себе.
А теперь не могла даже с постели встать: тошнота, слабость, внезапные, ничем не спровоцированные слезы.
– В ее положении это нормально.
Стоявший у двери в кухню Лар опустил глаза.
– Это из-за меня? Мне не нужно было вот так появляться, пугать ее. Дурак.
– Дурак, – подтвердил Эн-Ферро. – Потому что глупости говоришь.
Кард подал другу наполненный теплым отваром стакан:
– Держи. И сам что-нибудь съешь. И оденься.
– Мне не холодно. – С утра он ходил по дому в одних штанах и босой.
– Зато кое-кому уже жарко. – Лайс кивнул на устроившуюся на подоконнике лафию, беззастенчиво пожиравшую Иоллара глазами.
Гелана на его возвращение отреагировала проще остальных и порадовалась, что Галла теперь «не будет плакать и ходить к мертвым». Но заложенные в ней инстинкты никуда не девались, и, хоть она вряд ли решилась бы покуситься на «чародейкиного эльфа», дразнить майлу не стоило. Только о ней Лар думал сейчас в последнюю очередь.
– Что это? – спросил он, принимая напиток.
– Травы. Успокоительные в основном. Поможет немного.
Иоллар собирался идти наверх и уже отступил в сторону коридора, когда услыхал за спиной встревоженное:
– Эй, а что у вас с дверью?
Обернувшись, Сумрак лицом к лицу столкнулся с Сэллером.
Увидев того, кого он увидеть никак не ожидал, Сэл застыл на месте, хапнул ртом воздуха и закашлялся. Не меньше него растерявшийся Лар сунул парню в руку стакан с успокоительным и ничего не придумал, кроме как исчезнуть. В прямом смысле. Сэллер поглядел на упавшие на пол штаны и залпом осушил предложенный стакан. Затем бочком, огибая место, где только что стоял эльф, прошмыгнул в кухню и шлепнулся на табурет рядом с ничего не успевшим сказать Лайсом.
– У вас дверь открыта, – произнес он, не сводя глаз со сброшенной Ларом вещи.
– Я ее сломал… Нечаянно. Теперь не запирается, – объяснил кард. – И тут…
– У нас практика вчера была, – отрешенно продолжил молодой человек. – По боевой. Меня по голове стукнули. Но вроде бы не настолько сильно.
Показавшаяся в дверном просвете рука медленно утянула валявшиеся штаны за пределы обозримого пространства.
– Это только я видел? – протер глаза Сэл.
– Нет.
Эн-Ферро встал, налил в стакан новую порцию лекарства и протянул его куда-то в коридор. Сэл ущипнул себя за запястье и поморщился.