И прольется кровь
Шрифт:
– Так-так, Ульф, – тихо сказал Корнелиус. – Разреши ей погадать тебе, но не больше.
– Погадать?
– Она ясновидящая. Настоящий шаман. Но ты не хочешь того, чего хочет она.
– И это?..
– Ты и отсюда прекрасно видишь.
– Хм. А почему бы и нет? Она замужем? Помолвлена?
– Нет, но ты не хочешь того, что у нее есть.
– Вот как?
– Того, что есть, и того, что она разносит.
Я медленно кивал.
Он положил руку мне на плечо:
– Но наслаждайся, Корнелиус болтать
Он повернулся к девушке:
– Привет, Анита!
– Пока, Корнелиус.
Он рассмеялся и ушел. Девушка остановилась передо мной и улыбнулась, не разжимая губ. После танцев она была вспотевшей и запыхавшейся. На лбу у нее проступали два ярких красных прыща, зрачки были величиной с булавочную головку, а дикость во взгляде говорила собственным ясным языком. Наркотик, возможно спид.
– Привет, – сказал я.
Она не ответила, только окинула меня взглядом с головы до ног.
Я переступил с ноги на ногу.
– Хочешь меня? – спросила она.
Я покачал головой.
– Почему нет?
Я пожал плечами.
– Ты кажешься здоровым мужчиной. Что не так?
– Насколько я понимаю, ты умеешь, э-э, читать людей.
Она засмеялась:
– Тебе Корнелиус сказал? Ну да, Анита умеет читать, да. И она прочитала, что пару секунд назад желание у тебя было. Что случилось? Ты испугался?
– Дело не в тебе, а во мне, у меня подозрение на сифилис.
Когда она рассмеялась, я понял, почему она улыбалась, не разжимая губ.
– У меня есть резинка.
– На самом деле у меня больше чем подозрение. У меня член отвалился.
Она подошла на шаг ближе и сунула ладонь мне между ног.
– На ощупь не скажешь. Пошли, я живу за церковью.
Я отрицательно покачал головой и схватил ее за запястье.
– Чертовы южане, – фыркнула она и вырвала руку из моей. – Что такого в том, чтобы немного потрахаться? Мы скоро умрем, разве вы этого не знаете?
– Да, до меня доходили слухи, – сказал я, оглядываясь в поиске предлога для отступления.
– Ты мне не веришь, – произнесла она. – Посмотри на меня. Посмотри на меня, я сказала!
Я посмотрел на нее.
Она улыбнулась:
– О да, Анита все увидела правильно. У тебя в глазах смерть. Не отворачивайся! Анита видит, что ты застрелишь зеркальное отражение. Да, застрелишь зеркальное отражение.
В моей голове раздался тихий предупредительный звоночек.
– О каких это чертовых южанах ты говоришь?
– О тебе, конечно.
– О каких других южанах?
– Он не назвал своего имени. – Она взяла меня за руку. – Но я тебе погадала, и теперь ты…
Я вырвался из ее рук:
– Как он выглядел?
– Эй, да ты действительно испугался.
– Как он выглядел?
– Почему это так важно?
– Пожалуйста, Анита.
– Хорошо-хорошо, успокойся.
Черт. «Рыбак всегда находит то, что ищет. Мы с вами не понимаем как, но он находит. Всегда».
Я сглотнул:
– Когда ты его видела?
– Совсем недавно, прямо перед твоим приходом. Он пошел в деревню, сказал, ему надо кое с кем поговорить.
– Чего он хотел?
– Он искал другого южанина, по имени Юн. Это ты?
Я покачал головой:
– Меня зовут Ульф. Что еще он сказал?
– Ничего. Дал мне свой номер телефона на случай, если я что-нибудь услышу, но это номер в Осло. Что ты ко мне привязался?
– Просто жду человека, который привезет мое ружье. Но это, видимо, не он.
Итак, здесь Йонни Му, а я оставил свой пистолет в хижине. Я отправился туда, где было небезопасно, и не взял с собой единственную вещь, которая могла сделать мое положение менее рискованным. Я думал, что мне будет сложно с пистолетом, если я встречу женщину и придется раздеваться. И вот я встретил женщину, но мне совершенно не хотелось раздеваться. Можно ли быть тупее идиота? Странно, но на самом деле я был скорее зол, чем напуган. Мне следовало испугаться сильнее. Он явился, чтобы убить меня. Я спрятался здесь, потому что хотел выжить, разве не так? И теперь мне, черт возьми, надо собраться и постараться здесь выжить!
– Говоришь, ты живешь за церковью?
Анита просияла:
– Да, это совсем недалеко.
Я посмотрел на гравийную дорожку. Он мог вернуться когда угодно.
– Можем срезать путь через территорию церкви, чтобы нас никто не заметил?
– Почему это никто не должен нас заметить?
– Я думаю о… э-э, о твоей репутации.
– О моей репутации? – Она хихикнула. – Все знают, что Анита любит мужчин.
– Хорошо, тогда о своей.
Она пожала плечами:
– Ну, если ты так щепетильно к этому относишься, то ладно.
В доме были шторы.
А в коридоре стояла пара мужских ботинок.
– Кто…
– Мой отец, – сказала Анита. – И не надо шептать, он спит.
– А разве в таких случаях не принято разговаривать шепотом?
– Все еще боишься?
Я посмотрел на ботинки. Они были меньше моих.
– Нет.
– Отлично. Пошли…
Мы прошли в ее спальню. Комната была узкой, а кровать в ней рассчитана на одного человека, причем довольно стройного. Анита сняла платье через голову, толкнула меня на кровать, расстегнула мои брюки и стянула их вместе с трусами одним движением. Потом она скинула лифчик и выскользнула из трусиков. Кожа у нее была бледной, почти белой, с красными отметинами и царапинами. Но следов от уколов я не заметил. Она была чиста. Дело было не в наркотиках.