И пусть их будет много

Наду Ева

– Дорогой мой граф, что такое вы вчера сотворили, что весь Лувр сегодня только о вас и говорит?

Король был удивлен.

Двор то и дело сотрясают разные скандалы. Но никогда раньше они не касались сурового Мориньера.

– Чем же вы так досадили маркизе де Монтеспан, что она уверяет, будто вы являетесь активным сторонником любви по-итальянски?

– Маркиза - очаровательная женщина, - Мориньер улыбнулся, и ничто не указывало теперь на его истинное отношение к этому разговору.
– А разве можно быть

уверенным, что знаешь, чем занята головка очаровательной женщины?

– Ну, тогда расскажите мне о двух прелестницах, что с таким визгом выпорхнули вчера из вашей постели, - сидя в высоком кресле, король легкомысленно покачивал ногой.
– Говорят, не было человека, который не услышал бы их криков.

Мориньер ухмыльнулся - еще как был. Занятый маркизой, он сам не слышал практически ничего. Так, какой-то шум за дверями. Но он может себе представить.

Король опустил руку в вазу с фруктами и принялся шарить в ней, стараясь наощупь выбрать что-нибудь повкуснее. У него было замечательное настроение. И он хотел развлечься.

Мориньер помолчал минуту-другую, потом устремил взгляд на короля.

– Да, ваше величество, вчера был веселый вечер. Когда в конце дня я вернулся к себе, в спальне меня ожидал приятный сюрприз.

Он усмехнулся, представляя, как две перепуганные обнаженные девицы неслись посреди ночи сломя голову по коридору. Отвергнув чернокожих братьев-близнецов, привезенных им однажды из Андалузии, глупышки отказались от такого наслаждения! Молодые, сильные, сложением не уступавшие Гераклу, юноши были готовы к подвигам. Судя по тому, с какой радостью близнецы приняли необременительное предложение своего господина, девушек ждала прекрасная ночь. Если бы не их пугливость...

– Маркиза де Монтеспан, сир, проявила удивительную заботу, прислав мне в постель двух очаровательных девиц, которые, по ее мнению, должны были согреть мою постель. Девушки, мне показалось, были чрезвычайно довольны этим. Но я вчера совершенно не способен был соответствовать их притязаниям, так как сам чувствовал себя разбитым и мечтал лишь упасть в постель и уснуть. Чтобы не разочаровать бедняжек, я предложил им взамен каждой по брату-близнецу. К слову сказать, ваше величество, я не ожидал такой бурной их реакции, - он озорно улыбнулся, - ибо в моих андалузцах нет ничего страшного. Напротив, они являют собой образец мужественности и приятного обхождения.

Король засмеялся. Он позволяет себе смеяться нечасто и только в обществе тех, к кому особенно благоволит. Чаще он хранит вид величавый, так как считает: образ короля должен сохраниться в веках, как образ величественный и справедливый.

Но сейчас он смеялся.

– Дорогой мой, вас нужно женить. Своим холостяцким положением вы не даете спокойно спать многим молодым дамам. Я готов подобрать вам среди здешних красавиц вполне сносную жену.

– Нет, ваше величество, только не это!
– посерьезнел Мориньер.
– Мое сердце занято, сир. Не разбивайте его приказом, которого я, испытывающий к вашему величеству чувство бесконечного уважения

и любви, не смогу не исполнить.

Король положил выловленный фрукт обратно в вазу. На мгновение он погрустнел.

Образы прошлого являются ему до сих пор. Крошка Манчини была так очаровательна. И если бы не вмешательство кардинала, то, кто знает, как сложилась бы его, Людовика, жизнь?

– Успокойтесь, мой бедный граф. Я не разобью вашего сердца, - сказал милостиво. Помолчав минуту, продолжил.
– Отчего тогда вы не представите свою избранницу вашему королю? Мы приняли бы ее со всей благосклонностью. Женщина, которая сумела завладеть сердцем такого неприступного мужчины, стоит нашей любви.

– Конечно, ваше величество, - ответил Мориньер.
– Однажды я сделаю это. Непременно.

Поклонился, приготовился уйти.

Король остановил его.

– Кстати, граф... не кажется ли вам, что Атенаис де Монтеспан - весьма миловидна?

– Да, сир. Она обольстительна.

Король кивнул удовлетворенно. Заметив, что Мориньер медлит, спросил:

– Вы хотели сказать что-то еще?

– Да, сир. Позвольте мне покинуть двор на несколько дней.

– Несколько дней?

– Возможно, мне потребуется неделя... дней десять, может быть.

Король, только что сосредоточенно обрывающий лепестки цветов, стоящих в огромной вазе, в удивлении обернулся.

– Десять дней??

Помолчал некоторое время. Потом тихо сказал:

– Поезжайте.

Глава 16. Дела личные

Мориньер гнал коня по хорошо известному ему уже пути. Париж-Орлеан-Шатору-Лимож... Конечный пункт - Тулуза.

Он сказал Людовику - дней десять. На деле ему нужно было больше. Мориньер понимал, что может не успеть вернуться к обещанному сроку. Но просить у короля больше времени на дела личные - не решился. А откладывать задуманного он не хотел.

Так уж вышло, что это стало его личным делом.

Мориньер вспомнил день, с которого это "личное" началось.

Ему тогда было лет десять... или одиннадцать? Он только недавно прибыл ко двору. И почти сразу был одарен привязанностью малолетнего короля, а вместе с ней получил и уверенность в себе и определенную, весьма значительную, свободу действий.

И однажды утром, - была, кажется, весна: то лил дождь, то вдруг проглядывало солнце, - он отправился в город, чтобы купить вафель. Для короля и для себя.

Маленький Людовик, как любой ребенок, любил сладости. И, как всякому ребенку, их ему вечно не хватало.

Королю в детстве вообще жилось не так легко и весело, как могло бы казаться. Людовика растили в строгости. Его скромно одевали - Мазарини по скупости своей на содержание малолетнего короля выделял крайне мало денег. И ни Мазарини, ни королева-мать совсем не заботились о его забавах и развлечениях. Последних - королю-ребенку тоже категорически не хватало.