И пусть их будет много
Шрифт:
Месье Жерар, внимательно осмотрев и одобрив рапиру, попросил Дени сделать несколько выпадов, подставил под удар Дени свой клинок. После нескольких минут таких упражнений вынес вердикт - урокам быть.
– У мальчика гибкая кисть и необычно твердая для его возраста рука, - сказал.
Дени надулся от удовольствия. И позже, когда они ехали домой, только и говорил о том, как он будет стараться и каким непревзойденным мастером клинка станет, когда вырастет.
Мориньер был
– Дитя - ваш сын, граф?
– король смотрел на него с игривостью.
– Нет, сир, мальчик - мой воспитанник.
– С некоторых пор имя ваше не сходит с уст главных шептунов нашего двора, - улыбнулся Людовик.
Мориньер развел руками. "То ли еще будет!" - подумал.
– Эти бездельники будут огорчены, - засмеялся Людовик.
– Вы опять лишаете их возможности судачить на ваш счет.
– Мне очень жаль, сир, - склонил голову Мориньер.
– Впрочем, разве воображение придворных вашего величества так скудно? Уверен, они найдут возможность развлечься.
Людовик кивнул - пожалуй. Посмотрел на Мориньера с интересом.
– Я бы хотел взглянуть на вашего воспитанника. Говорят, он прехорошенький?
– Не обращал внимания, ваше величество. Но то, что он неглуп - правда.
– Тем лучше!
– воскликнул Людовик.
– "Неглуп"... Хм... В ваших устах - это большой комплимент.
Мориньер поклонился.
– Тогда, как только он поправится, ваше величество...
– Он болен?
– Ничего опасного, сир. Ушиб ногу, упав с лошади. Мальчик так резв, что не все учителя за ним поспевают, - улыбнулся.
– Впрочем, если вы прикажете...
– Нет-нет. Никакой спешки. Любопытство вашего короля подчиняется ему, как и все вокруг.
Мориньер был рад подаренной королем паузе. Дени надо было подготовить ко встрече с его величеством. И самому подготовиться к возможным осложнениям. А они, несомненно, могли случиться.
Ребенок, хотя и обрел за несколько месяцев пребывания в Париже определенную внутреннюю уверенность, все же то и дело проявлял горячность, временами бывал строптив и необуздан. Учителя метались от крайнего восхищения мальчиком и его способностями до непреодолимого неприятия. Дени все схватывал на лету, но при этом мог быть невнимателен и нетерпелив. А еще он совершенно не желал подчиняться.
Вот и в тот раз, внеся ребенка в дом и положив его на кушетку, шевалье де Ней, занимающийся с Дени верховой ездой, разразился гневной тирадой. Говорил о том, что не может отвечать за мальчика, который не готов беспрекословно выполнять его требования.
–
– спросил Мориньер, когда шевалье, дождавшись прихода лекаря и успокоившись, что нога его ученика не сломана, ушел.
– Мне не хотелось ждать. Господин де Ней задерживался. И я...
– Вам не терпелось, я понимаю.
Мориньер не смотрел на Дени. Стоял к нему спиной, глядел в окно. Там падал снег - первый, мягкий, пушистый. И он, Мориньер, чувствовал себя странно - как мог бы чувствовать себя художник, вдруг обнаруживший, что мир, который он полжизни изображал черно-белым, на самом деле, ярок и многоцветен.
Он смотрел на белые хлопья, покрывающие жухлые, не успевшие осыпаться, листья на деревьях. И именно теперь, когда природа, казалось, решила, разозлившись на человеческую непроницательность, оставить только два цвета, белый и черный... именно теперь Мориньер понял, что это - иллюзия. На самом деле, там, под слоем белого, - копни только, - обнаружится Цвет, придающий всей этой жизни смысл.
– Вы должны понять, Дени...
– проговорил мягко.
– Послушание, которого требуют от вас учителя - не есть унижение вашего достоинства. Оно - только способ ускорить ваше взросление. Желательно без травм. Другими словами, вы должны слушать то, что говорят вам ваши учителя и стараться выполнять все, что они просят.
– А если я не буду? Вы вернете меня в приют?
– Вы этого по-прежнему боитесь?
– Я не боюсь!
– Нет, Дени. О приюте можете забыть. Но довольно скоро вам предстоит поступить в колледж. И я должен быть уверен, что вы справитесь с этим испытанием.
Он услышал, что мальчик завозился на кушетке. Обернулся. Дени спустил ноги на пол, пытался подняться.
– Не вставайте, Дени.
– Я справлюсь, сударь! Я со всем справлюсь! Только не отдавайте меня никуда!
Мориньер подошел, присел рядом.
– Из мальчика не получится настоящего мужчины, если он всю жизнь станет проводить в тепле и довольстве. Вам придется в жизни преодолевать много трудностей. Но одно я могу обещать вам: вы никогда больше не будете одиноки.
*
Они прошли по анфиладе залов, сопровождаемые любопытными взглядами придворных - оба в черном: мужчина и маленький мальчик.
Мориньер старался идти не слишком быстро, приноравливался к шагам ребенка. Дени благодаря этому имел возможность выступать величественно и даже с некоторой заносчивостью. Она, впрочем, была исключительно внешней. Дени, выслушавший за несколько минут до этого последние наставления, старался за высокомерностью скрыть растерянность. Боялся забыть то, чему учили его в последние две недели.