И распахнутся двери
Шрифт:
– Пошел!
– крикнул Поляков и, схватив Хамзина за плечи, сильно встряхнул его.
Тот удивленно вздрогнул и исчез.
Вместе с чемоданами, болью, горем, весь, от лысеющей головы до стоптанных ботинок. Поляков ни разу не видел со стороны, как уходят люди в сопряженное пространство и, по правде говоря, не очень-то верил, что еще кто-то, кроме него самого, сможет преодолеть барьер. Он не был до конца уверен, попадет ли Хамзин в нужный мир или его забросит на задворки бесчисленных Вселенных, и поэтому стал готовиться к броску.
Это произошло одновременно.
– Витенька! Мишенька! Начинается! Я нашел!
– Что начинается? Что нашел?
– Деление начинается, черт тебя побери! Дверь я нашел, провалиться мне на этом месте! Она самая, родимая! Перед делением повышается проницаемость, дорога к ней открыта. Ты понимаешь, чучело ты двуногое, нашел я ее! Нашел!
Не в силах остановиться, Джеральд носился по комнате, сбивая стулья. Стук в дверь становился яростным. Незнакомый женский голос на высоких нотах кричал из-за нее:
– Помогите! Убивают! Люди, откройте!
– Не открывай!
– прокричал Джеральд.
– Беги быстрее, не успеешь. Во время деления все двери закрываются. Бежим!
– Беги, Джеральд, - сказал Поляков, поймав собаку и прижимая к себе. Беги, мой самый прекрасный, самый умный во всей Вселенной пес. Я найду тебя. Беги.
Джеральд на секунду прильнул к нему своим горячим телом, торопливо лизнул в щеку.
– Прощай!
– сказал он, отстраняясь.
– Как знать, увидимся ли? Я не мог уйти, не попрощавшись. Обними отца, лизни, фу ты, поцелуй Жанну, не обижай Сашеньку. Помните, я люблю вас!
Он высоко подпрыгнул в воздухе и, уже растворяясь, крикнул:
– Беги!
– Спасите!
– истошно кричала женщина.
– Умоляю, откройте!
Колебаться было некогда. Поляков подошел к двери, сдвинул рычажок замка. В прихожую ворвалась женщина в расстегнутой шубе, с растрепанными волосами и, гневно поблескивая очками, закричала с порога:
– Куда ты его дел, негодяй? Я не допущу! Не позволю! Как ты смеешь!
Поляков выглянул в подъезд, но там никого не было.
– Так вы обманули меня?
– холодно спросил он.
– Это ты обманщик!
– ядовито выкрикнула она.
– Ты заманиваешь к себе людей и уничтожаешь их с корыстной целью. Ты воруешь чужих мужей!
– Так вы жена Хамзина?
– догадался Поляков.
– Ага! Вот ты и признался!
– теснила его женщина.
– Говори сейчас же, где он?
– Его здесь нет, - спокойно сказал Поляков.
– Можете поискать.
– И поищу, еще как поищу, - с угрозой в голосе сказала она и ринулась в комнату.
Поляков уселся в кресло и с усмешкой смотрел, как женщина, суетясь и подбадривая себя криками, бегает из комнаты в комнату, двигает стульями, открывает шкафы и ползает на коленях под кроватью.
– Так и есть!
– торжествующе выкрикнула она, встав перед
– Никаких следов! Успел замести, преступник! Чем ты его заманил, негодяй!
– кричала она, подступая.
– Верни мне мужа!
– Ну и семейка, - вздохнул Поляков.
– Вы что, детективов начитались? Нет здесь вашего мужа. Можете вызвать милицию, если не боитесь позора.
– Это ты должен бояться!
– Хамзина словно обрадовалась сопротивлению и уверенно рванулась в бой.
– Я за тобой давно слежу. Пятнадцать человек сгубил, а теперь и до моего Ванечки добрался? Не на такую напал!
– Да, не на такую, - согласился Поляков и искренне пожалел бедного инженера.
– Делайте что хотите, только за пределами моей квартиры. Вы поняли меня?
Наверное, его взгляд не понравился Хамзиной. Она отскочила на шаг и взвизгнула:
– Убийца! Я так просто не дамся! Я буду кричать!
– Вы и так кричите, - сказал Поляков, медленно поднимаясь.
– Ничего, здесь никто не услышит.
– Милиция!
– заголосила Хамзина, заметавшись по комнате.
– Убивают!
– Ничего, голубушка, это не страшно, - сказал Поляков.
– Дело одной минуты...
Она выскочила из квартиры так быстро, что зайчик от ее очков не поспел за ней и растерянно замер на потолке.
Поляков покачал головой и невесело рассмеялся.
– Бедный, бедный Иван, - сказал он.
– От такой жены и в космосе не скроешься...
Он тщательно закрыл входную дверь и... Что-то сильно содрогнулось внутри, он ощутил, как воздух сжимается и тугими толчками протискивается при каждом вдохе в отяжелевшие легкие. Закружилась голова, он оперся о стену.
– Опоздал, - зло шепнул он, - опоздал, болван.
Он физически остро ощутил, как захлопнулись двери, с испариной на лице вбежал в маленькую комнату и, усилием воли стараясь подчинить себе взбунтовавшийся мир, раз за разом пытался прорваться через закрывшийся барьер. Он напрягал все силы, комбинировал элементы ритуала, менял пластинки, торопливо листал старые альбомы, но прозрачная преграда не подходила вплотную, словно что-то сломалось в непонятном механизме перехода.
Тогда он прекратил поиски и стал ждать, чем все это кончится. Запасся большой кружкой чая, сидел в кресле и читал толстую книгу, которой должно было хватить надолго. Он рассеянно думал о том, что, быть может, еще не все потеряно, закончится разделение, и граница снова станет достижимой и податливой. Он не знал, сколько будет длиться это никому не известное действо, но рано или поздно оно совершится, и тогда можно будет сказать наверняка: пан или пропал.
Вселенная продолжала сжиматься. Мягкая неодолимая волна накатывала на Полякова со всех сторон, захлестывала, давила, грозилась утопить или выбросить на сушу. Сдавливало виски, перед глазами проплывали далекие звезды. Ему казалось, что тело его уменьшилось и уплотнилось. Уже не волна, а сплошная океанская толща вдавливала его в кресло, и лишь короткие пульсирующие вспышки всплескивались в глубине тела.