И смех, и грех, и обученье
Шрифт:
Платона отвлекли пассажиры, заполнявшие всё пространство коридора, вставая в очередь в туалет.
Он вошёл в купе к своим попутчикам и стал готовиться к скорому выходу. Поезд приближался к Киеву.
За окном уже появились дальние пригороды. Оазисы природы стали попадаться всё реже и реже, а вскоре вообще сменились сплошным городским пейзажем столицы Украины.
Она встречала гостей солнечной, ласковой, но слегка морозной погодой, словно заманивая их в своё историческое, древнее лоно:
А утром Киев нас встречаетСухим морозцем на заре.Наверно старый град не знает,Что не мешает это мне.ВесьПоезд прибывал медленно, словно давая своим пассажирам возможность получше рассмотреть восточную часть города.
Уже позже Платон понял, что они проезжали как раз тот район, где размещались их гостиница и учебный центр.
Поезд, наконец, остановился, и радостные пассажиры высыпали шумною гурьбою на перрон. На вокзале всю группу встретили и посадили в специально выделенный автобус вместе со студентами, ехавшими в ту же гостиницу. В салоне было весело и оживлённо. Пассажиры обменивались впечатлениями от мелькавшего за окнами.
Многие, как и Платон, здесь были впервые. И под впечатлением от увиденного он записал в свой блокнот:
Автобус, медленно взбираясь на холмы,Везёт по Киеву студентов группу.в том автобусе сидим и мы,И составляем экскурсантов… труппу…Ну и картины! Ты меня пощади!Ну и краса кругом! Боже ты мой!Старая башня с часами на площади.Да и брусчатка на мостовой…Фонтаны, в основном, лепные.Красивых зданий купола.Цвета небесно-голубые.Орнамент, барельефы, бра…Гранитом здания одеты.Холмы, покрытые травой.Резные решётки на окна надеты.Плакучие ивы, ракита порой…Широкий Днепр здесь распростёрСвои объятья в берегах.Пылает Солнце, как костёр,В золотоглавых куполах…И новые районы скачутНа левом берегу Днепра.Красивые дома маячат.Их не скрывает даже мгла…А в результате небольшой заминки:Напротив улиц двух, угла,Увидел памятник я Леси УкраинкиНапротив златоглавого столпа.Но разговоры в автобусе отвлекли Платона, и он встрял в них, живо обсуждая увиденное и делясь охотно впечатлениями.
Вскоре прибыли на место.
Гостиница оказалось вполне приличной, хотя и очень простенькой.
Разместили в номерах по двое. Питание рядом, в ближайшей столовой, трёхразовое, по талонам: завтрак, обед и ужин.
После распределения номеров и краткого инструктажа, всех накормили поздним завтраком и отправили сразу на том же автобусе на деловую экскурсию по предприятиям города.
Возвращаясь с занятий, Платон со всеми вместе прибыл в гостиницу, и вскоре сытно пообедал, получив удовольствие от вкусной еды.
Затем он, наконец-то, отправился в своё первое путешествие по древнему городу – матери городов русских.
По своей психологической сути Платон был нонконформист.
Хотя интересы коллектива были ему не чужды, и он всегда героически и честно выполнял свои производственные и общественные обязанности.
Но в областях, где он не был кому бы то ни было в чём-то обязанным, он ощущал себя свободным, гордым, одиноким волком, любящим «охоту» в одиночку.
Он всегда был независим и патологически трудолюбив, делая только то, что хотел делать, поступал так, как считал нужным, и, не
Платон узнал, что ежедневные занятия будут проходить только в первой половине дня и включать в себя лекции, семинары, посещения предприятий и организаций.
А после обеда полная свобода.
Он купил карту города, наметил себе сквозные пешие маршруты с таким расчётом, чтобы не было неинформативных дистанций, и чтобы дважды, по возможности, не ходить по одним и тем же маршрутам, не посещать одни и те же места.
Путешествовать он решил один.
Во-первых, у него в этой группе, как впрочем, и у всех коллег, собранных со всего Союза, не было близких знакомых.
Во-вторых, Платон вдобавок к своему высокому росту, был обладателем и длинных ног. Более того, как человек длительное время игравший в футбол, он имел сильно тренированные голеностопные суставы и сухожилия, что позволяло ему на высокой скорости не только обгонять прохожих, но и легко маневрировать в толпе, не снижая скорости.
Даже тогда, когда Платон ранее изредка и подворачивал лодыжку, это обходилось ему несущественной, слабой и тупой, кратковременной болью.
Со стороны казалось, что все прохожие, идущие в попутном направлении, стоят, а Платон лихо пробирается сквозь толпу, проходя, как нож сквозь масло, так, что вряд ли кто-либо смог бы выдержать его темп ходьбы и был бы безусловно для него обузой.
И, в-третьих, он не хотел ни с кем делиться своим свободным временем, так как понимал уникальность шанса, предоставленного ему жизнью, и не хотел свои интересы делить с кем либо, и, тем более, подчинять интересам другого.
Во всяком случае, в данной поездке.
Ощущение полной свободы и независимости окрыляло его и вселяло дополнительную уверенность в своих силах, давало возможность свободно путешествовать и сочинять.
Киев большой, кругом скверы и площади…И бронзовый памятник Ильичу.Киев красивый, ты меня пощади!А то от восторга я в небо взлечу…Вот парапет мостов длиннющих,Где Родина-мать свой меч подняла,Кого угодно с ума свести могущих,Соединяют крепко берега Днепра…